06 ноября 2018
Личный опыт: арктический Диксон глазами красноярского художника
Больше полусотни картин написала за две недели на Диксоне художник Елена Ильянкова. Каким она увидела самый северный поселок России, где почти нет мобильной связи, а между стоящих на сваях домов бродят белые медведи, и чем её, как профессионала, покорили эти места, она рассказала «Культуре24».
Фото: Руслан Максимов/Культура24
Почему Диксон?
Здесь по привычке говорят не «в Диксон», а «на Диксон» и его по праву называют «краем света». Начинался входящий в российскую пограничную зону поселок на одноимённом острове, а позже разросся на побережье Енисейского залива и Карского моря на западе полуострова Таймыр. До ближайших городов — Норильска и Дудинки — больше 500 километров непролазной тундры.
Этим летом в Таймырском Доме творчества в Дудинке задумали проект «Арт-освоение Арктики». Международную группу художников планируют отправить в Заполярье на ледоколе, а в Диксон Елена Ильянкова «по старой дружбе» съездила на разведку.
В прошлом году художник расписала к празднику фасад Дома творчества, за что дудинцы впоследствии организовали ей индивидуальный арктический пленэр. Сделали спецразрешение и даже нашли спонсоров. Из Красноярска Елена вылетела в начале августа. До Диксона пришлось добираться через Норильск — по понедельникам и средам отсюда летает пассажирский Ан-26. Если повезёт с погодой.
Фото: Руслан Максимов/Культура24
Взлётно-посадочная полоса в диксоновском аэропорту, — то ещё испытание для пилота, — вспоминает она. — Бетонные плиты там одна с другой еле сходятся, нужно умудриться и взлететь и сесть.
«Жила на первой линии у моря»
В посёлке гостью встретили очень тепло. Один из жителей Диксона на две недели уступил свою квартиру, а в первый же день ей «устроили экскурсию», снабдили рыбой. Местный депутат, диксончанин в четвёртом поколении, предусмотрительно выдал Елене две огневые шашки на случай встречи с белым медведем — постоянным обитателем тех мест, который может появиться перед тобой где угодно и в любое время.
Вручая шашки, он улыбнувшись сказал: «Жизнь, конечно, это, Лена, тебе не спасёт, но её последние минуты точно украсит. Это Арктика!».
Местность на Диксоне абсолютно пустынная: об огородах не может быть и речи, леса нет вообще, а редкие деревья едва достигают десятка сантиметров в высоту — полярные маки и то выше. Вся жизнь сосредоточена на материковой части посёлка. Елена жила, как она сама шутит, «на первой линии у моря», в ста метрах от причала. В хорошую погоду из окна был виден остров, на котором сегодня, за исключением аэропорта, не осталось ничего жилого: среди разрушенных домов бродят белые медведи.
Фото предоставлено Еленой Ильянковой
Пожалела, что не взяла с собой спиннинг, — признается она, — оказалось, что можно прямо с берега закидывать в море простую блесну с крючком и запросто ловить омуля. Без наживки, рыба сама к тебе идёт! Раньше, по словам местных, было ещё круче — белуха огромными стаями в залив заходила. Видела на берегу её огромный череп и скелет — это просто динозавры какие-то! Штук пять живых белух довелось увидеть потом.
С мобильной связью, и тем более, с интернетом, здесь большие проблемы — она вроде есть, но часто пропадает сеть. Впрочем, плохая связь с внешним миром стала для Елены скорее плюсом, чем недостатком. «Я же девочка, зачем я мёрзну в этих камнях»
На арктическом побережье совершенно непохожий ни на что климат и абсолютно непредсказуемая погода. Август был по-осеннему холодным, ветреным, частенько пробрасывал снег и даже метели, а кое-где ещё лед с прошлой зимы не растаял. Туманы — на вытянутую руку ничего не видно, можно встретиться с медведем, с кем угодно.
Примерные точки для рисования Елена наметила еще в первый день, когда Диксон встретил ее ярким солнцем и ясной погодой. В этой, казалось бы безликой заполярной местности она нашла на удивление много колоритной натуры для будущих этюдов — кучи брошенного железа, необитаемые дома, ржавые и не очень корабли, остатки местной «старины», северная природа.
Здесь всё пропитано ни на что непохожим арктическим духом и сюжеты рождались сами собой. Однако из-за погоды постоянно менялось настроение и порой просто опускались руки:
Очень плохо было, когда шёл снег и дул сильный ветер — навалилась какая-то депрессия, подумала: я же девочка, зачем я мёрзну в этих камнях, зачем рисую эти картинки, кому это нужно? Ужасный был, жуткий день, в и без того малолюдном посёлке все попрятались, и вдруг вечером, в ответ на все мои тридцать восемь «нет», в голову пришло одно большое «да» — небо резко посветлело и весь Диксон эффектно накрыла огромная двойная радуга. Это так удивительно, такой свет обалденный, от которого как будто тепло исходит. Это был ответ на все вопросы — вот она красота, прекрасное мгновение! Я её даже нарисовать успела. Потом в один из дней ещё одну подобную видела — она вовсе прошла ровно от памятника морякам-североморцам до памятника путешественнику Бегичеву. Это мне потом уже сказали, что двойные радуги здесь не редкость.
«Повторить такое в мастерской невозможно»
Однажды, гуляя на берегу Карского моря, Елена обнаружила полвека стоящий в воде корабль — старый, проржавевший и покорёженный льдами. В тумане он смотрелся потрясающе и, естественно, был тотчас же нарисован.
Фото предоставлено Еленой Ильянковой
Северу, по её словам, в принципе присуща особая, моментальная техника рисования — увидел красивое облачко или тягучий туман и есть лишь мгновение: написать его нужно здесь и сейчас. Работать приходится быстро — завтра будет другое состояние, другие образы. Потом, говорит, из некоторых быстро набросанных этюдов рождаются большие полотна, но есть такие, которые повторить в мастерской невозможно, как ни старайся:
Как-то стою, пишу еле виднеющийся домик — вдруг туман расходится и за этим домиком появляется огромный красный корабль. Он, оказывается, ночью пришел и стоит прямо передо мной. Быстро заканчиваю этюд, бегу рисовать этот корабль, еле успела, опять туман, ещё гуще стал, как будто нет этого корабля. Потом в какой-то момент из тумана, также совсем ненадолго, показались военные суда — молниеносно их зарисовала, боясь упустить такую возможность. Потом подарила этюды морякам.
Фото: Руслан Максимов/Культура24
Жалеет Елена, что так и не удалось нарисовать с натуры живого белого медведя. Пока она была на Диксоне, животное заметили лишь однажды, и то на острове — местные их появление всегда контролируют. Зашел тогда один местный в разрушенный дом на острове и вдруг замечает боковым зрением: в углу какая-то белая шкура валяется. Однако значения этому не придал и стал заниматься чем-то своим, как вдруг эта шкура встает — мужчина так закричал, что медведь спросонья сам испугался, выломал кусок дома и убежал.
«Сама природа помогает, вместе с ней пишешь»
За две недели на Диксоне Елена нарисовала 52 работы маслом — от маленьких, почти открыточного размера, этюдов до метровых картин. При этом изначально ставила себе задачу нарисовать не меньше шестидесяти, но подвела погода. Рисовала практически непрерывно под постоянным порывистым ветром, с перерывами «на погреться и попить чаю». За день из под кисти выходило 4-5 рисунков.
Фото: Руслан Максимов/Культура24
Есть у неё необычный этюд с мошкой — работа бесценная самой историей своего создания. В один из редких теплых дней она, как обычно, вышла рисовать и в какой-то момент налетели тучи гнуса. Пока рисовала озеро и кусты, мошка облепила всю краску — и на палитре, и на полотне. Ползают и оставляют в краске цветные дорожки.
Фото: Руслан Максимов/Культура24
Они искусали мне все руки, всю шею. Я даже не стала изначальную задумку сильно прорисовывать, просто уступила им место — в итоге весь этюд в мошке, оставила их как соавторов. Получилось неповторимая штука, в мастерской такой объём не налепишь. Вот за такими моментами — живыми, настоящими — я и еду неведомо куда. Сама природа помогает, вместе с ней пишешь и это бесценно.