Елена и Александр Красновы: «Мир без художников — это казарма»

Что такое — быть художником, на ваш взгляд?

Елена Краснова: Когда даю студентам задание, каждый раз их направляю: подумайте, что вы хотите сказать своим творением, что зрители увидят или почувствуют, глядя на вашу работу? Иначе для чего мы вообще занимаемся искусством? Нередко слышу, что художник никому ничего не должен, но я с этим не согласна. Если даются такие способности — это предназначение, а не случайность. Значит, и художнику важно что-то дать миру, его произведения должны нести в себе какой-то содержательный образ. Для полноценной жизни каждому человеку необходим не один лишь хлеб насущный. Возможность видеть произведения искусства и заниматься творчеством — тоже пища, духовная, именно она даёт подпитку для души и ума.

Александр Краснов: По-моему, художником можно только родиться. Я даже не задумывался, кем стану, просто всегда рисовал, сколько себя помню. И как бы потом жизнь не складывалась, меня всё равно тянуло именно в эту сторону. Родом я из Питера, потом семья переехала в Хакасию, в город Абазу. В 15 лет матушка отправила меня учиться в Питер, где я получил профессию столяра-паркетчика в реставрационном училище. Параллельно занимался в Студии документального кино. После армии со своими наработками мог бы поступить во ВГИК на факультет анимации. Но по семейным обстоятельствам пришлось вернуться в Абазу. Три года проработал там на лесокомбинате, но всё равно продолжал рисовать — что это, как ни потребность в творчестве от рождения? В итоге я, хоть и не с первого раза, поступил в Суриковское художественное училище в Красноярске.

Елена: У Саши не было академической базы, необходимой для сдачи экзаменов. Но я думаю, его два раза зарубили при приёме не только поэтому — жизнь готовила нам встречу. Хотя он был совершенно не в моём вкусе. (Смеётся.)

Александр: Лене просто понравились мои работы.

Елена: Это правда. Студентам давали регулярное задание — делать по сто набросков в неделю. В основном все приносили какие-то почеркушки, а на Санины показы сбегалось всё училище — он работал по-честному, выставлял наброски и рисунки в больших количествах. Так что всё началось с профессионального уважения, он покорил меня через искусство. Его работы были опубликованы в краевом альманахе «Енисей», он оформлял книги по фантастике. А когда мы познакомились поближе, я, наконец, разглядела, какой у него богатый внутренний мир. Он играл на скрипке, постоянно рисовал. Кстати, он был чуть ли ни первым уличным музыкантом в Красноярске — в 1990 году играл на скрипке в подземном переходе у кинотеатра «Луч», потом к нему присоединилась я с гитарой.


Поженились ещё в студенческие годы?

Елена: Да, хотя я замуж тогда не собиралась, планировала после училища поступать в институт в Москве или в Питере.

Александр: Думаю, если бы я остался в Питере или поступил бы во ВГИК, Лену туда тоже непременно забросило бы.

Елена: Наверное. А тогда я шутила, что согласилась стать его женой из-за пастели. У Сани была большая коробка пастели, 300 цветов — невероятный дефицит в начале 90-х! Если же серьёзно, нам было просто интересно друг с другом — общаться на разные темы, куда-то ходить, слушать музыку. И до сих пор вместе не скучно. Он старше меня на восемь лет, но, кажется, так и остался мальчишкой, вечный романтик.

Лена, а ты поддерживаешь мысль, что художником именно рождаются?

Елена: Судьба сама нас направляет, нужно лишь следовать её сигналам. Чем я только в детстве не увлекалась — училась в музыкальной школе по классу фортепиано, пела в хоре в фольклорной группе, занималась французским языком, ходила на гимнастику и плавание, бегала на лыжах, любила рисовать, — всегда был выбор между спортом и искусством. Главное, что родители не давили. В художественную школу попала в 14 лет, хотя в этом возрасте её уже оканчивают. Но там был недобор, и мне предложили поучиться. Очень повезло с педагогом. Владимир Федорович Никитин — настоящий творческий человек, большой мастер, писал живописные картины, участвовал в создании мозаики на фасадах домов в Зеленогорске. Умел увлечь учеников, старался, чтобы мы больше видели, наблюдали. Во время летних практик — пленэров — он возил нас рисовать в деревню, в зоопарк, на ферму, на лодочную станцию, где мы смотрели, как работают водолазы. Побывали мы и в поездке по Золотому кольцу России. На занятиях осваивали и витраж, и батик, и резьбу по гипсу — как тут было не увлечься искусством? Поэтому когда встал вопрос, на чём остановиться, бросила и музыкальную школу, и хор, и лыжи. На всё времени, к сожалению, уже не хватало. Хотя все те знания и навыки мне потом не раз пригождались. В лыжной секции формировались выносливость, необходимость преодолевать трудности. Это и сейчас очень помогает.

А почему выбрала именно керамику?

Елена: Уточню, что настоящий художник может заниматься всем: и графикой, и живописью, и скульптурой. Рождается идея — ищешь способ её воплощения.

Александр: Я всегда предпочитал живопись, но благодаря Лене тоже попробовал себя в керамике, мой первый опыт случился в Латвии на симпозиуме по надглазурной росписи. Даже выиграл там приз за оригинальную технику — это очень вдохновило на дальнейшую работу. А по образованию я вообще театральный художник, моей дипломной работой была разработка оформления к воображаемому спектаклю по пьесе Григория Горина «Тот самый Мюнхгаузен». Воображаемому — потому что мы делали учебные работы, не для какого-то конкретного театра. Так что я ещё был сам себе режиссёр, обычно сценограф идёт именно от режиссёрского замысла.