25 августа 2020
Мария Булатова: «Мы поняли, что современный театр хочет новых вливаний»
Режиссер театра «Вспышка» Мария Булатова крайне продуктивно провела карантин: два гранта и одно приглашение в малый театр. Узнали все о новых проектах.
Сейчас вы плотно занимаетесь проектом «АванПост». Мы пробовали подать заявку, оказалось, это непросто. Столько полей, столько вопросов, сложилось впечатление, что вы искали для участия кого-то конкретного. Кого?
Когда мы замыслили проект, нам было важно, чтобы он был полезен. Полезен нам в первую очередь как театру современной драмы и тем людям, которые занимаются театром.
Штука в том, что современный театр необходимо все время подпитывать новыми вливаниями, потому что современное искусство — это немножко не то, чему учат нас в институтах. Там речь идет о классическом образовании, и это очень важная база, но на этом всё. А когда мы выходим в профессию, нам хочется развиваться и отвечать современности, а классические знания этого не дают.
Поэтому одной из важных задач проекта была полезность. Возможность обучиться таким же как и мы, занимающимися театром. При этом не только в Красноярске, но и в крае. С другой стороны, мы осознали, что профессионалов в этой сфере мало. И не просто актеров, а тех людей, которые хотят делать театр. Режиссеров вообще в принципе немного.
Мы понимали, что современный театр хочет новых вливаний, не только театралов. Современные тенденции в театре междисциплинарны. Здесь примешивается опыт современного искусства в целом: современный арт, танец и элементарно та же журналистика. Сейчас я беру интервью для документального спектакля. Это тот навык, которого у меня нет, но для театральной деятельности я пытаюсь его приобрести.
Междисциплинарность в современном театре очень важна. Поэтому мы подумали о том, что хорошо было бы, чтобы к нам пришли не только свои профессионалы, а те люди, которым интересен театр и кто хотел бы свой багаж принести к нам и поделиться. Поэтому мы открыли доступ ко всем и начали позиционировать, как «мы ждем всех, кому интересно».
В заявке был вопрос «Расскажите, чем вам нравится и не нравится современный театр». Что отвечали люди?
Пока что мы не садились плотно за заявки... Один раз был мат. Человек указал, что ему не нравится ненормативная лексика в театре. Но это распространенное мнение. Люди делятся 50 на 50: одной половине это приемлемо, вторая — категорически против.
Еще были мнения, что в современном театре все шаблонно. Как будто нет живого человека и слишком все вычурно.
Тема проекта звучит как «АванПост #1 Специфика места», посвящённая site-specific театру. Что это за театр и как возникла тема?
Звучит сложно, но на самом деле эта тема очень близка красноярцам. У «Театра на крыше» и у «Вспышки» есть проекты, которые можно назвать site-specific. Это не новое для красноярского зрителя: были и променады, и аудио-спектакли, и спектакли-экскурсии. Это не будет «Вау, что это!». Люди уже это знают, но только не всегда называли правильным термином.
Мы хотели сделать резиденцию, чтобы объяснить термины, рассказать, каким еще может быть театр. Вдобавок на выбор темы (а их было несколько) повлияли сложившиеся договоренности с режиссером Семёном Александровским и Литературным музеем. Если бы не это, возможно, тема была другая.
А сейчас у нас есть необычное место для резиденции, ведь музей по сути институция достаточно закрытая — нельзя трогать и прочее. А здесь он предстанет в другом свете. Ведь в первую очередь Дом Цукермана — это не только музей, когда-то здесь жили люди, потом было общежитие. Надо сказать, что сами экскурсоводы очень заинтересованы в проекте. Мы надеемся, что полученный опыт они смогут применить в своей работе, возможно, появятся новые формы экскурсий.
Как строится обучение? Будет ли разделение? Речь же не просто об актерских курсах?
Чему будут учить, я пока не знаю, сама хочу узнать. Семён постепенно пишет программу, а что в ней будет — абсолютно его прерогатива.
Нет, актерский опыт здесь как раз таки вообще не понадобится. Потому что, скорее всего, актеров в этом спектакле и не будет. Мы обговаривали, если участникам понадобятся актеры, то мы их найдем. Но какая у них будет функция...Проводника? А может и вообще не нужны будут актеры, потому что Семён может и так. Все может быть и в аудио-визуальном формате.
Разделения не будет. Участники будут работать над одним проектом. Это будет общий итоговый спектакль, в котором, возможно, у каждого будет своя часть. Хотя….все может случиться и по-другому.
На сколько рассчитано обучение?
Запланировано, что сентябрь — заочный этап. Будет несколько встреч онлайн и занятий в zoom. Режиссер будет давать задания. Например, изучить Литературный музей с ног до головы, архивы, что-то еще, мучить экскурсоводов, может, людей помучить, не знаю, кого именно, но достанется всем. Учитывая то, что участников у нас много — 12.
Звучит сложно, но на самом деле эта тема очень близка красноярцам. У «Театра на крыше» и у «Вспышки» есть проекты, которые можно назвать site-specific. Это не новое для красноярского зрителя: были и променады, и аудио-спектакли, и спектакли-экскурсии. Это не будет «Вау, что это!». Люди уже это знают, но только не всегда называли правильным термином.
Мы хотели сделать резиденцию, чтобы объяснить термины, рассказать, каким еще может быть театр. Вдобавок на выбор темы (а их было несколько) повлияли сложившиеся договоренности с режиссером Семёном Александровским и Литературным музеем. Если бы не это, возможно, тема была другая.
А сейчас у нас есть необычное место для резиденции, ведь музей по сути институция достаточно закрытая — нельзя трогать и прочее. А здесь он предстанет в другом свете. Ведь в первую очередь Дом Цукермана — это не только музей, когда-то здесь жили люди, потом было общежитие. Надо сказать, что сами экскурсоводы очень заинтересованы в проекте. Мы надеемся, что полученный опыт они смогут применить в своей работе, возможно, появятся новые формы экскурсий.
Как строится обучение? Будет ли разделение? Речь же не просто об актерских курсах?
Чему будут учить, я пока не знаю, сама хочу узнать. Семён постепенно пишет программу, а что в ней будет — абсолютно его прерогатива.
Нет, актерский опыт здесь как раз таки вообще не понадобится. Потому что, скорее всего, актеров в этом спектакле и не будет. Мы обговаривали, если участникам понадобятся актеры, то мы их найдем. Но какая у них будет функция...Проводника? А может и вообще не нужны будут актеры, потому что Семён может и так. Все может быть и в аудио-визуальном формате.
Разделения не будет. Участники будут работать над одним проектом. Это будет общий итоговый спектакль, в котором, возможно, у каждого будет своя часть. Хотя….все может случиться и по-другому.
На сколько рассчитано обучение?
Запланировано, что сентябрь — заочный этап. Будет несколько встреч онлайн и занятий в zoom. Режиссер будет давать задания. Например, изучить Литературный музей с ног до головы, архивы, что-то еще, мучить экскурсоводов, может, людей помучить, не знаю, кого именно, но достанется всем. Учитывая то, что участников у нас много — 12.
Помимо этого проекта, ты сейчас работаешь с филармонией. Что за спектакль?
У «АванПоста» большая зрительская программа — афиша на 10 дней. Открывать ее как раз и будет этот спектакль с кодовым названием «Между нот». Это документальный спектакль о музыкантах оркестра. Сейчас я дистанционно работаю с драматургом Алексеем Житовским. Я собираю интервью и отправляю ему. По этим материалам ему предстоит сделать пьесу. По задумке, в ней будет два актера и пять-шесть музыкантов, которые не только будут играть, но и рассказывать сами о себе.
Мы подумали, что это все неплохо вольется в афишу «АванПоста», потому что спектакль будет в специфическом месте. Я планирую, что он будет проходить очень камерно, в оркестровой яме, если это возможно, или прямо на большой сцене.
А что происходит в Лесосибирске? Недавно театр «Поиск» пригласил тебя в качестве режиссера.
Так получилось, что «Поиск» вышел с карантина и сейчас репетирует «Мертвые души. Том 2». Олег Ермолаев понял, что у него остались незадействованные актеры, и он позвал меня.
Я выбрала рассказы Хулио Кортасара аргентинского писателя. Его произведения характерны неожиданными мистическими поворотами. Сам Кортасар говорил, что все его рассказы ему снились. Вообще, это называется мистический реализм, но по мне там реализма вообще нет. У Кортасара все обычно начинается с простой бытовой истории: вот жена, вот что-то происходит, а потом ты понимаешь, что все это нереально, это все закручивается в фантасмагорию и часто используются перевертыши, когда ты видишь себя в зеркало, а потом понимаешь, что это отражение видит тебя.
Названия спектакля еще нет, даже не спрашивайте, я только начала работу. Все еще привыкаю к театру, к актерам...В маленьких театрах своя особая атмосфера. Мне кажется, в больших театрах у актеров есть какой-то простор, они могу пойти поработать в дополнительный проект, на телевидении, городская жизнь у них богатая, а там такого нет. Актеры находятся в каком-то замкнутом своем театральном мире, отсюда наверно душевность в маленьких театрах. К тому же, в большом может быть разобщенность из-за большой труппы. Сейчас я общаюсь с оркестром. Я как-то спросила: а вы вот знаете всех 119 человек по именам? Кто-то знает, а кто-то нет. В стиле: мы сидим своим, допустим ударным коллективом, вот их и знаем, ну, возможно, арфиста, ведь он рядом. В маленьком театре такого нет, все сплоченные.
Три крупных проекта одновременно. Как же все-таки устроена «Вспышка»?
Про наш театр мало пишут, в основном про спектакли...Возможно, это потому что мы все еще начинаем. По сути театр существует с 2012 года. В то время студенты-медики особенно интересовавшиеся современной драматургией начали устраивать квартирники и читать пьесы. Основатель театра Дмитрий Чайкин сейчас известный красноярский хирург. Однажды во время очередного сбора в квартиру с вопросом постучали: «Это здесь читают пьесы?». Тогда и возникло понимание, что это нужно. Начал складываться костяк, появилось место. Я пришла во «Вспышку» в 2014 году, так и осталась.
Сейчас все изменилось. И состав, и идея. Мы привлекаем профессиональных актеров, делаем спектакли, экспериментируем, с прошлого года мы - резиденты филармонии, но мы все еще ищем форму существования. Потому что делать репертуарный театр с постоянной труппой, это очень сложный метод. Я не могу такого обеспечить. Нужен репертуар, минимум 10 спектаклей и 4 показа в неделю, тогда это окупается, тогда могу платить актерам и аренду.
Сейчас у нас несколько другой подход — создание прочного административного костяка. У нас есть продюсер Ярослава Перевозкина, есть несколько человек, занимающихся пиаром.. Мне в театр нужны не актеры, мне нужны копирайтеры, менеджеры, фотографы, юристы, бухгалтеры, люди, которые могут создавать, поддерживать и писать гранты. Если вы такой человек, то мы всегда вам рады.
У «АванПоста» большая зрительская программа — афиша на 10 дней. Открывать ее как раз и будет этот спектакль с кодовым названием «Между нот». Это документальный спектакль о музыкантах оркестра. Сейчас я дистанционно работаю с драматургом Алексеем Житовским. Я собираю интервью и отправляю ему. По этим материалам ему предстоит сделать пьесу. По задумке, в ней будет два актера и пять-шесть музыкантов, которые не только будут играть, но и рассказывать сами о себе.
Мы подумали, что это все неплохо вольется в афишу «АванПоста», потому что спектакль будет в специфическом месте. Я планирую, что он будет проходить очень камерно, в оркестровой яме, если это возможно, или прямо на большой сцене.
А что происходит в Лесосибирске? Недавно театр «Поиск» пригласил тебя в качестве режиссера.
Так получилось, что «Поиск» вышел с карантина и сейчас репетирует «Мертвые души. Том 2». Олег Ермолаев понял, что у него остались незадействованные актеры, и он позвал меня.
Я выбрала рассказы Хулио Кортасара аргентинского писателя. Его произведения характерны неожиданными мистическими поворотами. Сам Кортасар говорил, что все его рассказы ему снились. Вообще, это называется мистический реализм, но по мне там реализма вообще нет. У Кортасара все обычно начинается с простой бытовой истории: вот жена, вот что-то происходит, а потом ты понимаешь, что все это нереально, это все закручивается в фантасмагорию и часто используются перевертыши, когда ты видишь себя в зеркало, а потом понимаешь, что это отражение видит тебя.
Названия спектакля еще нет, даже не спрашивайте, я только начала работу. Все еще привыкаю к театру, к актерам...В маленьких театрах своя особая атмосфера. Мне кажется, в больших театрах у актеров есть какой-то простор, они могу пойти поработать в дополнительный проект, на телевидении, городская жизнь у них богатая, а там такого нет. Актеры находятся в каком-то замкнутом своем театральном мире, отсюда наверно душевность в маленьких театрах. К тому же, в большом может быть разобщенность из-за большой труппы. Сейчас я общаюсь с оркестром. Я как-то спросила: а вы вот знаете всех 119 человек по именам? Кто-то знает, а кто-то нет. В стиле: мы сидим своим, допустим ударным коллективом, вот их и знаем, ну, возможно, арфиста, ведь он рядом. В маленьком театре такого нет, все сплоченные.
Три крупных проекта одновременно. Как же все-таки устроена «Вспышка»?
Про наш театр мало пишут, в основном про спектакли...Возможно, это потому что мы все еще начинаем. По сути театр существует с 2012 года. В то время студенты-медики особенно интересовавшиеся современной драматургией начали устраивать квартирники и читать пьесы. Основатель театра Дмитрий Чайкин сейчас известный красноярский хирург. Однажды во время очередного сбора в квартиру с вопросом постучали: «Это здесь читают пьесы?». Тогда и возникло понимание, что это нужно. Начал складываться костяк, появилось место. Я пришла во «Вспышку» в 2014 году, так и осталась.
Сейчас все изменилось. И состав, и идея. Мы привлекаем профессиональных актеров, делаем спектакли, экспериментируем, с прошлого года мы - резиденты филармонии, но мы все еще ищем форму существования. Потому что делать репертуарный театр с постоянной труппой, это очень сложный метод. Я не могу такого обеспечить. Нужен репертуар, минимум 10 спектаклей и 4 показа в неделю, тогда это окупается, тогда могу платить актерам и аренду.
Сейчас у нас несколько другой подход — создание прочного административного костяка. У нас есть продюсер Ярослава Перевозкина, есть несколько человек, занимающихся пиаром.. Мне в театр нужны не актеры, мне нужны копирайтеры, менеджеры, фотографы, юристы, бухгалтеры, люди, которые могут создавать, поддерживать и писать гранты. Если вы такой человек, то мы всегда вам рады.
Фото: Александр Паниотов