29 января 2021
Ирина Гобозашвили: «Я человек такой, я прославляю надежду»
Осенью 2020 года в Красноярске стартовали съёмки первого полнометражного художественного фильма о регби — «Начать сначала». Мы поговорили с режиссёром и сценаристом картины Ириной Гобозашвили о джентльменском спорте, региональном кинематографе и гении Нолана.
На каком этапе находится фильм?
Состояние монтажа, и сейчас я собираю свои желания, которые транслирую нашим композиторам. Вроде как Сергей Жуков будет писать музыку, и с Бастой проведены переговоры. В общем, монтаж и музыкальное сопровождение. Мы уже смонтировали кусочек фильма о фильме и показали трейлер.
На форумах и специализированных сайтах год премьеры в России стоит 2022. Он выйдет на больших экранах по всей стране?
Фильм точно выйдет по всей стране, на всех экранах. Он делался с целью популяризации регби и мы, конечно, чувствуем поддержку федерации.
Мой прогноз выхода фильма это 2022 год. Евгений (ред. Евгений Черных — продюсер проекта) более оптимистичен. Он считает, что фильм грянет в конце 2021 года. Ну я буду абсолютно рада, если это будет так.
Вы не боялись работать в пандемийный год?
На самом деле мы боялись снимать. Если хотя бы один человек, кто-нибудь из массовых сцен, оказался положительным на ковид, нас бы всех свернули. Постоянно рефлексировали на эту тему. Когда мы снимали сцену с матчем, и там были зрители, это было так: Камера! Мотор! И люди снимают маски, сначала рассаживаются, потом присаживаются. Не самый комфортный момент. Однако к этому нужно относиться уважительно и понимать, что в первую очередь это направлено на наше здоровье. Тяжеловато снимать, когда ты не можешь дышать полной грудью, когда везде есть опасность. Когда у кого-то есть недомогание, ты боишься этого человека отправить даже в больницу, потому что это грозит срывом всего съёмочного процесса. Экспресс-период длился ровно двадцать три дня. И сжав кулачки, мы работали. Не знаю, как это пережили наши московские актёры.
В этой картине их много. Почти во всех проектах кинокомпании «Мечта» определённый процент — больший или меньший — отдан им.
Понимаешь, региональное кино — это кино определённого и очень узкого зрителя. К тебе придут твои друзья поддержать, семья или кто-то случайно. Красноярцы уже к этому относятся так: «Что? Опять кино красноярцы сняли?». В своё время, когда прогремели «Дороги» кинокомпании «Мечта», тогда был эффект «вау», а сейчас уже, увы, никого не удивишь. Участие звёзд — это привлечение трафика в проект, потому что у каждой медийной личности есть свои читатели, которые волей-неволей образуют того зрителя, который придёт. Когда продюсер кинокомпании Евгений Черных назначил меня режиссёром на мой первый проект — короткометражный фильм «Хочу мороженое» про похищение детей — наличие в нём медийной актрисы, а именно Марины Федункив, было связано с тем, что к этой теме нужно привлечь как можно больше людей. Это не потому, что мы хотим поиграть в кино, а потому, что эта тема нас волновала и нам нужен был максимальный охват.
Фильм «Хочу мороженое» был социальным проектом о культуре поиска и культуре собственной безопасности. Наверное, правильно, когда у таких тем есть большой рупор. Но в других случаях не хочется, чтобы всё было «свое»?
Должно быть что-то на афише. Это рекомендации. Принимать их или не принимать — это сугубо решение продюсера. Когда мы снимали «Навстречу мечте» у нас тоже были большие дебаты [о том, брать или не брать известных актеров], потому что фильм снимался в несколько этапов. Первый этап я снимала в Норвегии. По приезду в Красноярск, мы приняли решение, что надо вести какого-то федерала. Потому что инвестиции легче привлекаются, потому что региональное кино не поддерживает никто. Какие бы мы там лозунги не говорили, [продвижение регионального кино никого] не волнует. Когда ты показываешь какую-то медийную звезду, которая может дать микрогарантию, что твой фильм непросто в стол снимается, а на него придут фильм люди. По нашему опыту переговоры с инвесторами вести легче, фестивали охотнее смотрят. На фестиваль в Испании, куда мы возили «Навстречу мечте» и получили «Приз зрительских симпатий», актрисе Ольге Хохловой лично отписалась куратор фестиваля: «Мне как члену жюри, так и так пришлось бы посмотреть этот фильм, но увидеть в нём тебя Ольга было приятным удивлением!»
А они сами охотно соглашаются на работу в региональных проектах? Я имею ввиду их рост в работе. Ведь у вас есть ещё непрофессиональные киноактёры, кто нуждаются в режиссёре больше, и работа с ними ведётся другая.
Отличается работа кардинально. Мы привлекали актёров театра Пушкина. И несмотря на то, что они заслуженные артисты России, и народники там есть, люди с колоссальным опытом [они другие]. Например, Людмила Михненкова. Я её бесконечно люблю и обожаю, и работать [с ней] гораздо проще. Она более гибкая. Потому что работа в театре — это её вотчина, она там королева. А кино — это ниша, где она ещё не стопроцентный профессионал. Я не говорю, что это как-то влияет на актёрскую игру, просто это разная работа. Когда актёры театра, неважно каких регалий, приходят в кино, они приносят свои идеи, и это хорошо, я как режиссёр это очень уважаю. На девяносто процентов они руководствуются задачами режиссёра. С федеральными актёрами, которые уже снимались в блокбастерах и у них большой киноопыт, ты можешь столкнуться с навязыванием, со спорами. И это тоже нормально. Вопрос только в том, как ты примешь, отстоишь свою позицию. Культурный спор — это нормально, и противиться этому не надо. Люди, которых мы приглашаем, у них есть опыт. В моём случае в десятки раз больше, и не прислушаться к чему-то будет непрофессионально. А ещё легче работать с непрофессионалами. Это такая полноценная работа режиссёра: делать разбор, погружение. Я люблю работать с непрофессиональными актёрами. Мальчишки-регбисты раскрылись так, что я до сих пор поверить не могу. Когда Владимир Сычёв давал обратную связь, то спрашивал, точно ли они не профессионалы? А у них всего месяц был актёрки. И там были сцены со слезой, и она катилась.
Состояние монтажа, и сейчас я собираю свои желания, которые транслирую нашим композиторам. Вроде как Сергей Жуков будет писать музыку, и с Бастой проведены переговоры. В общем, монтаж и музыкальное сопровождение. Мы уже смонтировали кусочек фильма о фильме и показали трейлер.
На форумах и специализированных сайтах год премьеры в России стоит 2022. Он выйдет на больших экранах по всей стране?
Фильм точно выйдет по всей стране, на всех экранах. Он делался с целью популяризации регби и мы, конечно, чувствуем поддержку федерации.
Мой прогноз выхода фильма это 2022 год. Евгений (ред. Евгений Черных — продюсер проекта) более оптимистичен. Он считает, что фильм грянет в конце 2021 года. Ну я буду абсолютно рада, если это будет так.
Вы не боялись работать в пандемийный год?
На самом деле мы боялись снимать. Если хотя бы один человек, кто-нибудь из массовых сцен, оказался положительным на ковид, нас бы всех свернули. Постоянно рефлексировали на эту тему. Когда мы снимали сцену с матчем, и там были зрители, это было так: Камера! Мотор! И люди снимают маски, сначала рассаживаются, потом присаживаются. Не самый комфортный момент. Однако к этому нужно относиться уважительно и понимать, что в первую очередь это направлено на наше здоровье. Тяжеловато снимать, когда ты не можешь дышать полной грудью, когда везде есть опасность. Когда у кого-то есть недомогание, ты боишься этого человека отправить даже в больницу, потому что это грозит срывом всего съёмочного процесса. Экспресс-период длился ровно двадцать три дня. И сжав кулачки, мы работали. Не знаю, как это пережили наши московские актёры.
В этой картине их много. Почти во всех проектах кинокомпании «Мечта» определённый процент — больший или меньший — отдан им.
Понимаешь, региональное кино — это кино определённого и очень узкого зрителя. К тебе придут твои друзья поддержать, семья или кто-то случайно. Красноярцы уже к этому относятся так: «Что? Опять кино красноярцы сняли?». В своё время, когда прогремели «Дороги» кинокомпании «Мечта», тогда был эффект «вау», а сейчас уже, увы, никого не удивишь. Участие звёзд — это привлечение трафика в проект, потому что у каждой медийной личности есть свои читатели, которые волей-неволей образуют того зрителя, который придёт. Когда продюсер кинокомпании Евгений Черных назначил меня режиссёром на мой первый проект — короткометражный фильм «Хочу мороженое» про похищение детей — наличие в нём медийной актрисы, а именно Марины Федункив, было связано с тем, что к этой теме нужно привлечь как можно больше людей. Это не потому, что мы хотим поиграть в кино, а потому, что эта тема нас волновала и нам нужен был максимальный охват.
Фильм «Хочу мороженое» был социальным проектом о культуре поиска и культуре собственной безопасности. Наверное, правильно, когда у таких тем есть большой рупор. Но в других случаях не хочется, чтобы всё было «свое»?
Должно быть что-то на афише. Это рекомендации. Принимать их или не принимать — это сугубо решение продюсера. Когда мы снимали «Навстречу мечте» у нас тоже были большие дебаты [о том, брать или не брать известных актеров], потому что фильм снимался в несколько этапов. Первый этап я снимала в Норвегии. По приезду в Красноярск, мы приняли решение, что надо вести какого-то федерала. Потому что инвестиции легче привлекаются, потому что региональное кино не поддерживает никто. Какие бы мы там лозунги не говорили, [продвижение регионального кино никого] не волнует. Когда ты показываешь какую-то медийную звезду, которая может дать микрогарантию, что твой фильм непросто в стол снимается, а на него придут фильм люди. По нашему опыту переговоры с инвесторами вести легче, фестивали охотнее смотрят. На фестиваль в Испании, куда мы возили «Навстречу мечте» и получили «Приз зрительских симпатий», актрисе Ольге Хохловой лично отписалась куратор фестиваля: «Мне как члену жюри, так и так пришлось бы посмотреть этот фильм, но увидеть в нём тебя Ольга было приятным удивлением!»
А они сами охотно соглашаются на работу в региональных проектах? Я имею ввиду их рост в работе. Ведь у вас есть ещё непрофессиональные киноактёры, кто нуждаются в режиссёре больше, и работа с ними ведётся другая.
Отличается работа кардинально. Мы привлекали актёров театра Пушкина. И несмотря на то, что они заслуженные артисты России, и народники там есть, люди с колоссальным опытом [они другие]. Например, Людмила Михненкова. Я её бесконечно люблю и обожаю, и работать [с ней] гораздо проще. Она более гибкая. Потому что работа в театре — это её вотчина, она там королева. А кино — это ниша, где она ещё не стопроцентный профессионал. Я не говорю, что это как-то влияет на актёрскую игру, просто это разная работа. Когда актёры театра, неважно каких регалий, приходят в кино, они приносят свои идеи, и это хорошо, я как режиссёр это очень уважаю. На девяносто процентов они руководствуются задачами режиссёра. С федеральными актёрами, которые уже снимались в блокбастерах и у них большой киноопыт, ты можешь столкнуться с навязыванием, со спорами. И это тоже нормально. Вопрос только в том, как ты примешь, отстоишь свою позицию. Культурный спор — это нормально, и противиться этому не надо. Люди, которых мы приглашаем, у них есть опыт. В моём случае в десятки раз больше, и не прислушаться к чему-то будет непрофессионально. А ещё легче работать с непрофессионалами. Это такая полноценная работа режиссёра: делать разбор, погружение. Я люблю работать с непрофессиональными актёрами. Мальчишки-регбисты раскрылись так, что я до сих пор поверить не могу. Когда Владимир Сычёв давал обратную связь, то спрашивал, точно ли они не профессионалы? А у них всего месяц был актёрки. И там были сцены со слезой, и она катилась.
В референсе вы упоминали спортивные фильмы, связанные со спортом, но спортом наиболее популярным в нашей стране. Футбол, баскетбол. Почему регби? Хотя, для Красноярска это, конечно, очень приятно.
Эту идею вынашивал Евгений. Он на самом деле регби очень любит и давно. Ко мне идея поступила в контексте «Ира, надо написать сценарий про регби». Что такое регби, это американский футбол? Нет, но форма мяча такая же. Это была вся информация, которую я знала о регби. Это сейчас я реально являюсь фанатом, посещала все матчи моих мальчишек. И в новом сезоне с удовольствием буду на стадионах.
И на самом деле ниша не занята. Если поискать, то фильмов про футбол будет очень много: и «Стрельцов», и «Яшин», и «Тренер». А про регби сняты: качественный сериал от Netflix, документалка и какой-то фильм ещё в СССР.
Мы же снимали об обычных ребятах из провинции, даже не из Красноярска, а из Лесосибирска. Эти триста километров очень сильно влияют на уровень жизни, на уровень спорта, культуры. И мы постарались отразить в фильме, что выбор в жизни этих самых ребят не сильно громаден не сильно разнообразен, и мы в эту жизнь провинциальную внедрили ценности джентльменского спорта.
Это какие?
Ну вот смотри. Футбол — это игра хулиганов. Кто-то проиграл, фанаты пошли и полгорода снесли. Вот это футбольная культура. В регби просто не принято спорить с тренером, они не имеют права повышать голос на судей, болельщики не оскорбляют друг друга, а поддерживают. Есть пример чемпионата, который проводили в Японии где-то два года назад. Нашими противниками были японцы. Им раздали гимн Российской Федерации, они стояли и пели наш гимн. А после они все обнимались и благодарили друг друга. Философия дружелюбия и порядочности в этой игре.
Путь, который проходит главный герой, от некоего разочарования и падения к гармонии и счастью — это один из самых известных путей. А вот регби — это скорее история места. Как соединить?
О, я вот тут открыла шпаргалку. Я очень долго думала, о чём бы я хотела поговорить в фильме. Это вера в людей; воля к победе, когда тренер центр команды и без него никак; за болью всегда прячется доброта и ранимость, которую может транслировать человек; взаимоуважение в команде главное; сильные и лучшие всегда под ударом и под прицелом; не всегда нужно верить СМИ и слухам; родители самое ценное и дорогое; копить обиды и боль неправильно; бездействие — это не решение проблемы; когда тяжело, то ты идешь вверх; твои поступки очень сильно влияют на близких, даже если ты этого не подозреваешь. Это такие триггеры, которые лично я фиксировала и зашивала в историю. Вот тут мне недавно приводил в пример Аркадий Владимирович сериал «Ход королевы». Казалось бы, сериал про шахматы, но о шахматах ли он? Ты просто берёшь тему, в данном случае это регби, хотя, как тема таковая — это интересно регбистам. Но у нас, как мы знаем, вся страна не регбисты. Чтобы фанаты любых других видов спорта каким-то образом соприкоснулись с регби, нужно зашить в эту историю что-то, что тронет их сердце.
Это правильные вещи, но всё же очень прямые, по крайней мере в нашем кинопроизводстве, носящие некий дидактических характер. Такие сервисы как Netflix такого назидания себе позволить не могут. Их просто не будут смотреть зрители со вкусом. Как этого избежать?
Тут как отнесёшься. Фильм «Стрельцов» — это же популизм чистой воды. История из советского прошлого про человека, который не вошёл в систему, потому что более эмоционален и харизматичен. Его пытались лишить спорта. Тем не менее история цепляет, определённое послевкусие оставляет. Я не берусь подводить черту, мне кино либо нравится, либо не нравится, я на него либо иду, либо нет. Знаете, я в жизни столько не спала, если посчитать количество часов, сколько смотрела фильмов. Если я уж выбрала фильм, то хотела бы, чтобы он что-то в меня посеял. Выйти из кинотеатра с какой-то мыслью, но опять не с той, чтобы «убивать, убивать», как бывает после некоторых [фильмов]. Я бы хотела выйти с теплом. Если же мне фильм даёт это, [как в свое время] «Движение вверх» [это отлично]. Я кайфовала, меня перло, я была в таком диком восторге, потому что я пережила эти три секунды вместе с ними. Если мой фильм, пусть даже с популистскими внедрениями, будет давать зрителя то, что получала после ряда фильмов я — это колоссальная победа.
Получается главный фильтр в кино — это зрительская любовь?
Да, человеческое мнение. Ты либо принимаешь, либо не принимаешь. Ещё есть нейтральная [позиция], когда вообще на***ть [непринципиально] ты вышел, а как будто и не заходил в кино.
Одно дело, когда у тебя любовь простого зрителя, а другое дело любовь критиков продюсеров и тех, от кого зависит твой профессиональный путь.
Всем люб не будешь. «Навстречу мечте» вообще не любят жюри. Ни в какой номинации: не в продюсерской, не в режиссёрской, не в актёрской, не в музыке. Хотя я считаю, что музыка там гениальная. Слава богу, что фильмы выбирают отборщики и они позволяют дойти [фильму] до зрителя. А зритель пишет огромные отзывы, плачет и благодарит.
Какая-то магия доходит до зрителя, и меня это устраивает на пятьсот процентов. Хотелось бы, чтобы тебя отмечало профессиональное сообщество, потому что, как ни крути, это твои будущие перспективы. Если ты как режиссёр, качественно отработал картину, и она имеет успех у профессионального сообщества, есть шанс, что с тобой заключат контракт. Я готова к тому, что могут и не заключить. В общем, что должно произойти — то произойдет. Это закон Мерфи.
А вам не кажется, что закрытость любого культурного сообщества плохо может сыграть в мире, где зритель сейчас очень ориентирован и осведомлен.
Ты считаешь, что у нас есть начитанность и насмотренность?
Да. У большинства есть интернет и доступ к любым сервисам и новостям, люди смотрят кино в невероятном количестве. Есть люди, которые доступно их в этом потоке ориентируют. Да, не все профессиональные критики.
А по мне так все. Особенно, когда в тебя летят помидоры и каждый пишет о том, как бы он снял ту или иную сцену.
Но призы на конкурсах говорят, что зритель ваше кино любит.
Мое кино — оно понятное. В нём всегда есть неявный антагонист, который вроде поступает плохо, но у него есть свои посылы. Это как Джокер, которого весь мир оправдал. В большинстве своём мои истории заканчиваются надеждой. Я человек такой, я прославляю надежду. Я не могу иначе. В большинстве своем фестивалям эта надежда не нужна. Им нужен Кантемир Балагов, который снимет «Дылду» или «Тесноту», после которой я лежала, потому что всё х***о [грустно] в нашей стране в прошлом, настоящем и в будущем. Это прекрасные фильмы, в них потрясающая актёрская игра, операторская работа, но я не могу это смотреть. Я готова лечь и умереть после такого кино. Популярен Быков, Звягинцев, но у них очень жёсткие фильмы. Любят закрученные концы, неожиданные, когда ты вроде понимаешь, что идёт всё хорошо. А вот фильм «Русалка», он уже старый, я посмотрела на одном дыхании и вот не будь этого финала, на него бы не обратили внимание. Это финал, саспенс, который они завернули — это чистой воды успех. Я, увы, для себя и для своего фестивального будущего не делаю такие фильмы. Это не значит, что я хочу снимать чернуху. Я хочу снять триллер про какое-нибудь расследование. Я очень люблю сериал «Убийство». Его изначально сняли шведы, но мне нравится американская версия. Он безумно жёсткий. Ты смотришь и хочешь плакать. Но там финал, который сглаживает и оставляет надежду. Нолановские финалы — это моё
Он гений?
Я уверена. Я не знаю, что мне надо съесть, вдохнуть, выпить или покурить, чтобы мой мозг хоть наполовину раскрылся до уровня этого человека. Я на «Довод» сходила трижды. Первый раз ходила и мой мозг п****и [заинтриговали]. Это было круто. Второй раз я уже что-то начала понимать, но была уверена, что в фильме драматургии нет. Только сходив и смотря на определённые заранее зафиксированные моменты поняла, что все есть. Хочу ли я быть таким гением? Не знаю. Но Нолана люблю.
Фото: Съёмки фильма «Начать сначала»