31 марта 2022
Фридрих Липс: «Музыка должна интересовать каждого человека в той или иной степени»
В марте отмечается Всероссийский День баяна, аккордеона и гармоники. В прошлом году грандиозно прошёл в Красноярске Всероссийский музыкальный конкурс по специальности «Народные инструменты» в номинации «Баян и аккордеон». Председателем жюри тогда выступил Фридрих Липс — народный артист России, профессор, заведующий кафедрой баяна и аккордеона Российской академии музыки имени Гнесиных. Мы пообщались с именитым музыкантом и узнали всё о баяне, гастролях молодёжи и мечтах.
О любви к инструменту
Всё идёт у меня от родителей. Мой отец был шахтёром, 33 года проработал под землёй на Урале. При этом очень любил музыку. У нас в семье были разные инструменты: баян, гитара, скрипка, виолончель, балалайка, цимбалы, которые он сам сделал, труба, на которой играл. Он на всех инструментах как любитель мог играть. А вот особая любовь у него была именно к баяну. Поэтому, когда мне было лет 5, я попросил его показать мне одну мелодию и за ним повторил. Вот с тех пор баян перекочевал с его колен на мои. В то время в Челябинской области, где мы жили, музыкальной школы не было, появилась она только, когда мне было лет 11.Конечно, я не мог предполагать, что это инструмент на всю жизнь, и вообще, что музыка на всю жизнь у меня будет. Школу музыкальную я окончил за четыре года, потом меня рекомендовали в музыкальное училище в Магнитогорске, которое я окончил за три года, то есть везде я экономил по одному году. Уже после поступил в институт имени Гнесиных (сейчас Российская академия музыки (РАМ) имени Гнесиных), где работаю с пятого курса.
О баяне
Возможно, наиболее удобный для начала музыкального обучения инструмент – это фортепиано. У него удобная клавиатура, где всё видно и руки опираются на клавиши. Баян – инструмент более сложный – у него клавиатура расположена горизонтально, музыкант не видит её, если только специально не посмотрит. И то, правую только, левую практически невозможно увидеть. Плюс, ещё нам нужно работать с мехом – жим, разжим. Но, наверное, любой инструмент имеет свои сложности, та же скрипка или духовые. Нельзя сказать, что какой-то уникальный по сложности, даже любители многое на слух осваивают. Очень многое зависит от того есть ли слух и есть ли тяга к инструменту.Я думаю, что каждый инструмент проходит какие-то свои этапы развития. Вот, рояль – он современный инструмент или классический? Это такой инструмент, на котором можно сыграть и музыку барокко, и романтизм, и современную сложную, и джазовые импровизации, романсам аккомпанировать. То же самое – баян. Он ведь стал популярным в народе, потому что у него в правой клавиатуре – мелодия, а в левой – аккомпанемент. Он певучий. Скажем, на рояле тоже можно сыграть аккомпанемент левой и правой мелодию, но это по звуку – стук клавиш, не так певуче. А скрипка, например, это очень певучий инструмент, но без аккомпанемента никак. А у нас и то, и другое, и третье. К тому же он транспортабелен. Хоть на свадьбу, хоть на парад. Помню, 1 мая всегда у нас на демонстрации люди выходили с аккордеонами. И не только мужчины, но и женщины шли, пели песни, в общем – для всех это инструмент. Поэтому так в народе и распространён. А с появлением нашего качественного образования не только в музыкальных школах, но и в средних учебных заведениях и консерваториях, этот инструмент становится более академическим.
Более того, его художественно выразительные возможности в последние десятилетия заинтересовали современных композиторов. Поэтому, даже София Губайдулина (известный российский композитор), которой в октябре исполнилось 90 лет, написала многие вещи для этого инструмента и в том числе мне посветила четыре сочинения. Вот такого масштаба с мировым признанием композиторы, они придают нашему инструменту какой-то новый уровень, с нами больше считаются, приглашают с симфоническим оркестром играть, с камерным. Развивается инструмент. И это то, в том числе, чем я занимаюсь всю жизнь. Так сложилось, что я продвигаю инструмент в общую музыкальную культуру. У нас раньше было так: мы сами себе пишем, сами себе играем, сами себя поддерживаем. А кому мы нужны? Мы нужны широкому кругу слушателей, чтобы нас слушали не только баянисты и даже музыканты в целом. Такая вот у нас сейчас сложная задача стоит и мы над ней работаем.
О конкуренции и престиже профессии музыканта
Помню, у нас в 60-е годы, по конкурентоспособности самыми престижными были фортепиано и баян. Туда был наибольший конкурс. К сожалению, сейчас уже не так, где-то мы растеряли привлекательность, может быть и престиж самой профессии. Не хватает денег на культуру в целом, на образование. Может, поэтому родители порой и думают: «а сколько будет ребёнок получать, когда профессию получит?». Часто бывает, что ученик способный, а вместо того, чтобы поступать в училище или вуз, идёт на какую-то техническую специальность или на менеджера и так далее.Вспоминаю своё детство, у нас в общеобразовательной школе столько кружков было разных – хор, театр, много чего. Потом открылась музыкальная школа, спортивная. Дети как-то были заняты во внеучебное время. Это очень важно, тем более музыкой. Понимаете, музыкальная школа не воспитывает профессионалов из всех, есть отдельные заведения для особо способных детей, это в целом художественное образование, которое должно у человека быть. Неважно работник какой специальности или направления, если он идёт в филармонию на концерт или на выставку в музей. Это всё многообразие нашего бытия. Музыка в целом должна интересовать каждого человека, в той или иной степени. А что касается конкретно баянистов, отмечу, что сейчас конкурс слабее гораздо, к большому сожалению.
Когда ребята вырастают, становится профессионалами, каждый находит какую-то свою нишу, кто-то по серьезной академической стезе идёт, кто-то более популярной, кто-то в народную. Вспоминаю, когда я приехал с первой премией конкурса, который прошёл в Германии (международный конкурс в Клингентале (Германия, 1969)), меня сразу пригласили на телевидении, я играл там в программе Элеоноры Беляевой «Музыкальный киоск». Несколько раз меня туда приглашали, делали передачи по 30, 45 минут со мной, представляете, по первой и второй программе телевидения. Сейчас, разве можно себе такое представить? Есть, конечно, телеканал «Культура», но опять же – это такой особый канал, что не каждый на эту кнопку и включит.
О конкурсах
Как однажды сказал Уинстон Черчилль: «Демократия – не лучший строй. Но лучшего я не знаю». Так и у нас, конкурсы - не лучший способ выявления талантливых ребят, но пока лучшего нет. Конкурс определяет лидеров своего поколения и без него трудно себе сделать имя. Куда бы мы не посмотрели, везде есть конкуренция, то есть должна быть такая битва между собой, тогда выявляется сильнейший.
У нас конкурсов избежал, пожалуй, только пианист Евгений Кисин. Он так ярко себя проявил в детстве, что его сразу менеджеры захватили, сделали гастроли и записи. Поэтому, наверное, ему конкурсы не нужны были, но это редчайший случай. С другой стороны, в мою молодость, когда я принимала участие в конкурсах, их было раз, два и обчёлся, а сейчас миллионы. Особенно с этой пандемией – сплошные онлайн, которые я терпеть не могу. А вот Всероссийский конкурс (Всероссийский музыкальный конкурс) – он солидный. Во-первых, проводится раз в четыре года, то есть он уже событие, а во-вторых, он действительно охватывает все регионы и выявляет имена лучших вот на данный момент, среди этого поколения молодых ребят.
О гастролях и заинтересованности публики
Знаете, нам реально сейчас не хватает гастролей молодых музыкантов, да и известных тоже. Вот, помню, нас после конкурса пригласила к себе министр культуры Советского Союза Екатерина Алексеевна Фурцева. Она нам дала ставку, дала право на сольные концерты и мы молодёжь стали гастролировать. Сейчас такого нет. Или вот раньше лауреат был штучный продукт, сейчас лауреатов пруд пруди, потому что конкурсов миллион. Вот я лауреат всего одного конкурса, а сейчас лауреатами становятся по 20-30 раз, а толку? Гастролей нет, какого-то менеджмента нет. Я бы возродил систему «Росконцерта», которая организовывала гастроли молодым музыкантам, и они не просто один концерт играли, а могли давать по 10,12,16. Можно не давать большие гонорары, сделать небольшой, но вот ты сыграешь несколько концертов и уже скопится какая-то сумма, можно жить дальше, готовить следующую программу, работать. Гастрольную систему нужно налаживать. У других ещё музыкантов как-то более-менее складывается, а вот баян, домра, балалайка они как будто не могут вылезти из этой среды. Вот этого очень не хватает.
Мне кажется должна быть колоссальная государственная политика для развития музыки и культуры в целом, надо направить много средств, тогда и умы в сферу пойдут и можно будет многого добиться. Помню, какие-то десятилетия назад, я много гастролировал, давал по 50 концертов. Мы выступали и в областном центре, и в малых городах. У вас я не только в Красноярской филармонии играл, но и на других площадках, уже в малых городах края. Всегда там были полные залы, родители с детьми. С самых юных лет приобщали. Сейчас, наверное, крупные исполнители уже не ездят так, у меня ощущение, что не до этого им. Так мы же в итоге поколение публики теряем, я уже не говорю про исполнителей. Поколение публики, которая отвыкла, что может приехать пианист или скрипач, баянист – сыграть сольный концерт, где зрителю нужно выслушать и классику, и современные композиции. В общем, это беда нашего времени, мы всё время живём каким-то будущим, что вот должно всё наладиться, вот скоро всё будет.