Beeswax & Olesya: «Один из мотивов такой музыки как у нас — найти людей, которые открыты к новому»

Как устроен процесс вашей работы так далеко друг от друга?

Саша: У меня было много демо-материала, который никуда не шёл, я хотел дать [это материалу] вокальный ход, сделать что-то с вокальными партиями. И также у нас и сохранился процесс работы: мы делаем заготовку демо, я сбрасываю её Олесе, она уже [добавляет к этому материалу] ритмику, тональные напевы на выдуманном языке, обрывки фраз напевает, а после мне отправляет диктофонную запись. Если остаются пустые куски мы додумываем что ещё с ними можно сделать. Тёма подключается: приходит ко мне, и мы вместе работаем над гитарными партиями. И когда у нас уже есть скелет трека с прообразом аранжировки, уже подключается четвёртый участник нашего коллектива — Наташа — которая пишет стихи, набрасывает смыслы на этот скелет. После этого снова записываем демо, дописываем бэки, чтобы у нас уже практически на 90 процентов был готовый трек. С этим всем Олеся идёт на студию.

Олеся: Да, потом я иду с демкой на студию. Это уже одно постоянное место, и мы уже знаем звукорежиссёра, и он понимает, что ему предстоит общаться с ребятами по телефону. Я захожу сразу со звонком, мы все здороваемся и начинаем работу. Ребята на том конце, а я в студии, я захожу в комнату звукозаписи, они уже все подхватили, настроены, мне слышно ребят, что они комментируют. На месте мы также обсуждаем какой дубль оставляем или что-то меняем.

Вы помните момент, когда для вас стало комфортным так работать вместе?

Олеся: Мне кажется, у нас всё сразу получилось по комфорту, так выстроить процесс. До этого у нас же не было опыта другого, мы не собирались и не писали. Начало нашего творчества совместного пришлось на 2020 год, тогда мы выпускали первые песни. В тот момент мы уже были на карантинах в разных точках.

Саша: У нас сравнивать не с чем было. Мы сотрудничать начали, когда Олеся переехала в Питер, и процесс начинался по телеграмму. Там было качество ужасное и для меня это было как в фильме «Без чувств», когда весь процесс надо запустить на слух. Я втыкал наушники и закрывал глаза, чтобы мельчайшие нюансы уловить в плохом качестве. Нашелся софт, который дает возможность слушать в отличном качестве. Практически я там нахожусь, нет такого информационного разрыва, который бы мешал работе. И мы начали работать тогда, когда уже были взрослыми — у всех были работы. Нет такого, что пришли на репетицию, вдохновения нет и вы такие: «Ну пошли кофе попьём, посидим». У нас на это времени особо много нет. Но то время, что у нас есть, становится особо ценным. Ты понимаешь, что вот сейчас надо делать. И к этому моменту, пока ты там своей основной работой занимаешься, успеваешь накопить творческий потенциал, а когда приходишь, тебе надо его выплеснуть. Да, нет этого живого общения, но нам в этом плане очень повезло, мы начали дистанционно сотрудничать и только по делу, и так получилось, что, когда в прошлом году поехали на съёмки YouTube-шоу и оказались все вместе вчетвером в одной квартире, нам надо репетировать и жить, и это оказались идеально подобранные люди. Вот эта поездка в Екатеринбург (ред. — New/Open Showcase Festival проходил с 11 по 13 февраля в Екатеринбурге. Ребята вошли в финал).  была вишенкой на торте. Оно раньше и было приятно общаться, и весело, и поддерживали друг друга, а тут собираешься и чувствуешь ценность этого момента.

Вы сказали, что вы взрослые и с работой. Она связана с творчеством?

Олеся: Я бизнес-аналитик. Я, скажем так, описываю модели процессов компании: как они проходят, кто является участниками, цепочка действий в процессе.

Саша: Я работаю в торговой компании, у меня семейный бизнес, связанный с торговлей, с торговым оборудованием, обеспечением торговых сетей. Я называю это в шутку «менеджер широкого звена». Где-то надо выполнять работу грузчика, где-то водителя.

Артём: У меня самая простая работа из всех: я работаю в продажах в магазине спортивных товаров. У меня такая страсть всегда была к экстремальным видам спорта — сноуборд и лыжи — в этом сегменте и работаю.

Тогда как вы находите баланс между взрослой жизнью. Не связанной с музыкой, и записью альбомов в разных часовых поясах? И вообще думали над тем, чтобы всё оставить и заниматься только музыкой?

Саша: [Был период, когда] у меня было много свободного времени много, но оказалось что КПД у меня нифига не больше от этого становится. Я думал, что вот целыми днями я буду сидеть и писать, и из хобби это стало превращаться в работу. Мне на тот момент хотелось и это писать и то, сегодня транс, а завтра электро. И вроде границы широкие, а успешность достигнута в одном звучании. И надо в него долбить, потому что нужно, чтобы аудитория воспринимала тебя. И это стало для меня таким якорем на спину: «Блин, капец я уже и не хочу этим заниматься». Когда пришло в гармонию время, очень сильно этому карантин помог, я прям кайфовал, потому что к тому моменту у нас проект родился, с которыми можно так работать и создавать. Мне оптимальней вот так: есть работы и хорошо, что получается варьировать

Артем: Мне работа, наверное, мешает творческому процессу, и очень часто я замечаю, что выгорел на работе и ничего не охота придумывать и записывать. По мне, идеально было бы, если я бы ездил в туры, записывал альбомы и не работал никогда. Вот это кайф.

Саша: Нет, я бы тоже хотел к этому прийти!

Олеся: Мне нравится, что такая деятельность тоже есть. Ты переключаешься, и мы исключаем тот момент что музыка может стать чем-то обыденным, возможно, если бы я только этим занималась, то это могло произойти. Сейчас работа всё равно занимает больше времени: я по 5-ти дневке работаю до семи часов, и бывает вечером ты и хочешь что-то, но уже не можешь. Хотя бывает и в плюс, что может что-то такое на работе произойти, а я мантры попела наши и успокоилась.

Сложные условия для достижения успеха. По крайней мере, в методичках успешных музыкантов, кажется, всегда есть момент, когда ты должен оставить всё.

Саша: Продажи же сейчас конвертируются в прослушивания, это не совсем справедливо, но тем не менее. Всё зависит от того, какую музыку ты хочешь списать. Если ты хочешь собирать стадионы, надо, наверное, такую музыку писать и идти на поводу у публики. Бывают, конечно, гениальные артисты, которые делают всё наперекор, но завоевывают сердца миллионов. Для меня успех будет тогда, когда будет рост. Я обожаю заниматься этим, и на данном этапе у нас получается расти, а это вдохновляет двигаться дальше.

Олеся: Мне кажется все время эта планка будет меняться. Сейчас ты будешь думать одно, а когда дойдешь, сверху что-нибудь захочется. Может успех он в больших прослушиваниях, в том смысле, что у твоей музыки нет границ по возрасту и регионам, что музыка вне времени. Когда она нашла отклик в разных поколениях в разных стран.

Артём: Успех это когда тебя знают и ты востребован, не только в своем городе и не только в стране. И да, долгосрочность. Группы, которые ярко очень появились, а через пару лет всё забыто — это тоже такой успех, но он кратковременный, вспышка. Успех в долгую — это сложнее и круче.

А вы обсуждали то, как долго вам ещё будет интересен этот проект?

Олеся: Мы не обсуждали, но пока это и не нужно, пока это горит, пока это есть — нужно просто делать. У нас ещё столько всего не сделанного.

Саша: Это как картинка «ожидание/реальность». Когда ты ожидания какие-то выстроил, ты уже в проигрыше оказываешься. Потому что ты себе что-то вот прикрутишь, чего быть не должно. Это тебе просто показалось.

А вы когда представляетесь людям, вы в первую очередь говорите, что вы музыканты?

Олеся: Я не представлялась так ни разу. Я могла представиться, что я вокалистка, но всё равно присутствует этот «синдром самозванца», в смысле, нет образования музыкального, тогда как ты можешь называть себя. Я так не представлялась. Я пару раз говорила, что я вокалистка.

Саша: Я, когда начинал этим заниматься, интернета у меня не было. Просто открывал программу, крутил ручки и наобум понимал, как всё работает. Я очень часто понимаю, что это всё происходит волшебным и странным образом. Вот ты сидишь и можешь делать одно что-то и потом «Бац!» и перетаскиваю одну дорожку на другую, она у меня останавливается на другом месте, и там получается вообще другая мелодия. Я как проводник сижу и нажимаю. Как будто это не ты сел музицировать, а ты просто подключаешься. Не говоря, что ты музыкант с буквы «М» или композитор с буквы «К». А просто как-то получается.

Кто слушает вашу музыку?

Артём: Пока у нас было только один концерт, и там были не наши слушатели.

Саша: Ну да, лицом к лицу мы ещё не сталкивались со слушателями и фидбеки прилетают только по социальным сетям. Но мне кажется, что если я бы пытался описать нашего слушателя, то это люди, которые устали от шаблонности музыкальной. Мы пытаемся взять лучшее из мира электронной музыки, не массового потребления, к этому добавить вокал Олеси с красивым тембром, подключить живой инструмент, который дает интересный план музыке. Один из мотивов такой музыки как у нас — найти людей, которые открыты к новому. Удивительно, но нашу музыку с небольшим, но всё же перевесом, слушают мужчины. Нам скидывали видео, что детям нравится наша музыка. Вот это очень круто.

Артем: У меня круг общения в основном из музыкантов состоит, рок-музыкантов и таких тяжёлых, и для меня было сюрпризом, когда многие в ответ на историю с нашей музыкой писали: «Блин, прикольно». Я такой: «Да ладно, серьёзно?». Это тоже показатель. То что, музыка может понравиться слушателям любого жанра.

27 мая у ребят из Beeswax&Olesya выходит новый релиз. С разрешения музыкантов, мы презентуем его и на портале Культура24.

Саша: Мы написали эту песню два года назад. Она оставалась работой «в стол», было ощущение, что в ней что-то не работает, пока в этом году я не переписал полностью музыку и аранжировку к этому треку. Также я в этот раз позволил себе более радикально обрабатывать вокал Олеси в некоторых моментах. Песня получилась более мрачной и глубокой, это пошло ей на пользу, ведь тема песни для нас экспериментальная — ограбление банка. Можно более точно её раскрыть как преступление и неотвратимое наказание. Мы стараемся не зажимать себя в рамки какой-то одной работающей формулы написания песен, поэтому нам будет интересно, как отреагирует публика на такой вокально-электронный эксперимент.