На главной сцене «МИРа Сибири» выступили долгожданные почетные гости – «Хуун-Хуур-Ту»

- Какую программу вы приготовили для фестиваля?

Все о вечном, и все вечное. Нас упрекают в повторении, но это не так. Мы добавляем новые песни - но по сути, они те же старые, которые мы по-своему восприняли, обработали. Исполняем песни с разных альбомов, с каждого – по одной-две песни. Сейчас готовим новый альбом.

- Альберт Кувезин как-то говорил, что в Туве старики ругаются, когда в традиционную музыку привносят элементы западного звучания, рок-н-ролл добавляют. Вы солидарны?   

Мы-то как раз держимся в русле. У нас гитара настроена на наш лад, мы ее используем как гусли. Везде нужно чувство такта, вкуса и меры. Я особо не люблю такую музыку, как Ятха, Хартыга, она меня не трогает. Хотя я сам электронику добавляю, но в других проектах. Мера нужна: где-то будет коробить, где-то сработает. Не хотелось бы, чтобы «Хуун-Хуур-Ту» воспринимали, как забубенный фолк, как старину, откопанную в пыли.

- Кто из тувинских музыкантов следует традициям?

«Алаш», «Чиргилчин», они в Туве выступают. У них тоже современные элементы есть, но это естественно получается, в этом есть нечто корневое.

- Можно ли назвать музыкантов группы шаманами?

Мы дистанцируемся от этого, музыка – одно, шаманизм – другое. Шаманы используют такие же музыкальные инструменты, возможности горла, но всегда отдельно существовала народная, бытовая культура. Хотя шаманизм есть в словах песен, в отношении к природе, которое они выражают, и тут наоборот, одно от другого отделять смысла нет.

- Я спросил о шаманизме, потому что ваша музыка очаровывает. Кажется, вы входите в контакт с духами. 

- Да, я последние 25 лет очарованный (смеется). Глубоко она меня трогает, но, если абстрагироваться, как музыкант, как тувинец, любая другая народная музыка трогает помимо слов и национальностей.  

- Вы совершаете экспедиции, чтобы находить песни, реконструируете инструменты. А насколько чувствуете, что приблизились к тем самым искомым корням, к тем певцам, которых встречали в народе?  

- Наш певец как раз корневой, он держит традицию. Нотной грамоты он не знает. Для него есть слова, голоса, звуки, вибрации. Есть то, что с течением времени не исчезает, и это в шамане, в музыканте проявится, он в чем-то будет гениален.

- Вы все нот не знаете?

Мы от нот дистанцируемся. У нас троих среднее музыкальное образование, это помогает. Но мы от солиста пляшем, перевариваем. Опираемся больше на живой процесс игры. В этом и есть наша особенность. Мы всегда оставляем место импровизации.

- И Фрэнк Заппа, с которым вы записывались в 90-е, тоже ценил импровизацию, концерты его не обходились без спонтанных соло.  

Да, это музыка, которая рождается здесь, сейчас. Пусть это будет стандарт, как у джазменов, корневая основа из музыки, слов, но что внутри творится – это про сегодняшний день.

- А вы сами давно в степи были?

Да на днях. Кызыл он как Шушенское: закончился город – и тут же пошла степь. В Туве один город и тот – столица.

- Вы стали людьми мира за эти годы?

Да, стали. Мы объездили весь мир и к нам со всего мира приезжают в гости друзья, туристы, чтобы посмотреть, о чем мы поем.

- Ощущается ли влияние академической музыки на тувинскую традиционную музыку?

В Туве много музыки. Консерватории пытались занести что-то в нашу музыку, но вышло шибко не то, какие-то вокализмы, они начали уходить от корней. Чтобы сохранить корневую традицию, мы путешествовали, говорили со стариками, их сегодня осталось мало, за 90-е, 00-е много ушло. К тому же в 1940-е – 1960-е культуру искореняли, инструменты рушили, как символ старых традиций.

- У вас внушительный список сотрудничеств. Отказывали кому-то?

Мы тактичны. Только если уж кто-то совсем безумный. Металлисты сейчас обратились, наложить что-то наше на их песню. Мы попробуем, посмотрим, прозвучит ли. Отказов не делаем. Хороший пример коллаборации корневых культур - мы и Moscow Art Trio. Это нам интересно. Музыкантам в сотрудничестве не отказываем, если это в русле того, что мы делаем.

- Ваша музыка использовалась в сериале «Фарго». Как это получилось?

Не знаю, мы это давно делали. В США есть компьютерный банк данных, мы записывали туда музыку, и она там лежит, кто хочет – пользуется.

- Интересно, что тувинская музыка открылась российскому слушателю через запад. Это радует, что вы в свое время не остались жить за границей. Но вот знаменитая Саинхо Намчылак почему-то уехала. Почему так получилось?

- Саинхо долгое время жила в Москве. Тогда, в 80-е, 90-е, в России понятия world music не было, это странновато выглядело. А за рубежом со времен Битлз, Рави Шанкара, шло увлечение востоком. Этому способствовали Питер Гэбриел и другие. Они посеяли по миру это движение. Россия была подальше, но быстро настигла отставание, за 20 лет – это нормально. То, что с каждым годом число интересных исполнителей этого направления в России увеличивается, меня радует. 

Автор текста: журналист Роман Минеев
ИА «Территория культуры»