Новые книги 2017 года, или что почитать этой весной

Представляем небольшую подборку российских литературных новинок 2017-го года:

   

1. Захар Прилепин. «Взвод: офицеры и ополченцы русской литературы». Новая книга Прилепина — это необычный взгляд на биографии российских писателей, которые в разные периоды российской истории несли военную службу. В сборнике военно-литературных портретов Прилепин раскрывает связь творчества каждого писателя с военной службой.

2. Владимир Сорокин «Манарага». Какой будет судьба бумажной книги в мире умных блох и голограмм, живородящего меха и золотых рыбок, после Нового Средневековья и Второй исламской революции? Роман Сорокина можно прочесть как эпитафию бумажной литературе — и как гимн ее вечной жизни.

3. Борис Акунин. «Жизнь замечательных людей и зверей». Борис Акунин выпустил вторую книгу своего нового цикла исторических миниатюр. Короткие рассказы из жизни обыкновенных людей и их питомцев.

4. Михаил Гиголашвили. «Тайный год». Михаил Гиголашвили знаком читателям по романам «Захват Московии», «Чертово колесо», а также «Толмач» и «Иудея». Новый роман Гиголашвили посвящен эпохе правления Ивана IV. Писатель детально исследует несколько недель жизни царя, пытаясь понять, почему он так жесток и в чем смысл власти как таковой. 

5. Елена Чижова. «Китаист». Елена Чижова выпустила новую книгу — «Китаист». Она пишет альтернативную историю, в которой Страна Советов разбита на две части: на территории от Урала до Владивостока царствует социализм, а западная часть России оккупирована нацистами. Главными героями книги становятся двое молодых людей, выросших по разные стороны границы разделенной страны.

6. Алексей Иванов. «Тобол. Мало избранных». Первая часть двухтомника, осенью выйдет продолжение истории. «Тобол» — это исторический роман о временах Петра Великого, «России молодой» и русском Средневековье. 

7. Сборник. «В Питере жить». В книгу войдут рассказы и очерки Евгения Водолазкина, Андрея Аствацатурова, Ксении Раппопорт, Лизы Боярской и других знаменитых жителей города на Неве. 

8. Александр Генис. «Картинки с выставки». Так называется ежемесячная рубрика Гениса на радио «Свобода» — в ней он рассказывает о живописи и других формах изобразительного искусства, путешествует по музеям. 

9. Павел Басинский. «Тайная история Лизы Дьяконовой». Русская студентка Лиза Дьяконова уходит на прогулку по австрийским горам и не возвращается домой. Через месяц местный пастух найдет тело бедной девушки, а в ее дорожном сундучке обнаружат рукопись «Дневник русской женщины». Спустя некоторое время эту работу назовут лучшим, что когда-либо было написано женщиной в отечественной литературе. На этой истории Павел Басинский построил свой «невыдуманный роман», который выйдет в этом году. 



Как известно, хороших книг много не бывает, поэтому также представляем некоторые новинки зарубежной литературы. По словам «Афиша Daily», эти тексты помогут книголюбам пережить зиму. 

1. «Продавец обуви» Фила Найта. Мемуары основателя Nike. Среди многих баек — история знаменитого логотипа, модели Air Max и рифленой подошвы.

2. «Два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей» Салмана Рушди. Новая книга автора «Сатанинских стихов» и «Джозефа Антона»: на этот раз — сказка о джиннии и решающей битве добра и зла.

3. «Памяти убитых церквей» Марселя Пруста. Переиздание культурологических эссе великого французского модерниста — интеллектуальная подкладка его романа «В поисках утраченного времени».

4. «Уроки дыхания» Энн Тайлер. Роман, принесший автору Пулицеровскую премию: еще один тихий шедевр, снова про семью.

5. «Восходящая спираль» Алекса Корба. Нейрофизиолог объясняет, как победить депрессию.

6. «Общество с ограниченной ответственностью» Норы Боссонг. «Дело Артамоновых» в исполнении молодой немецкой писательницы — роман о промышленниках, поставляющих армии кайзера махровые полотенца.

7. «Мертвый отец» Доналда Бартелми. Продолжение серии «Скрытое золото XX века» — выдающийся роман столпа американского постмодернизма, языковая феерия длиною в 200 страниц.

8. «Голодный дом» Дэвида Митчелла. Неоготика от создателя «Облачного атласа» — обязательное чтение для фанатов Тима Бертона.

9. «Шоша» Исаака Башевиса Зингера. Знаменитый роман лауреата Нобелевской премии — в новом переводе с идиша.


Дорога петляет. Въезжаю в глухой лес. Вековые ели темной стеной обступают. Дорога идет вниз. И постепенно выводит меня к озеру. Следуя карте, выезжаю к небольшой пристани. Там стоят четыре одинаковых катера. Паркуюсь. На стоянке — девять машин. Уверен, что все они — поварские. Место завораживает тишиной и безлюдьем. Иду к катерам. Меня встречает крепыш в меховой куртке, помогает спуститься на катер, открывает дверь каюты. Захожу, сажусь. Катер сразу резво берет с места, несется по озеру. Озеро окружено лесом, словно стеной. Катер несется, стуча брюхом по воде. Затем забирает вправо, сбавляет ход. И мы подплываем к замку, прилепившемуся к самому берегу. Причаливаем к каменной пристани, где прохаживаются два крепыша с автоматами и высокий богатырь-блондин с лицом киногероя. Этого человека я знаю, он из нашей СБ. Он присутствует на каждом съезде. Протягивает мне свою богатырскую руку, помогая взобраться на пристань. Красивое лицо его вежливо-непроницаемо. Уважаю таких профи. Сунув руки в теплые карманы куртки, оглядываюсь. Здесь я никогда не был. Каждый съезд проходит в новом месте, это закон. Может, поэтому мы все пока на свободе…

Замок прекрасен. Над сторожевой башней развевается клетчатый флаг Баварии с гербом посередине, виднеются пулеметные гнезда в бойницах, над воротами — барельеф родового герба. После того как Бавария стала королевством, местная аристократия совсем расцвела.

© Corpus

Вот только book'n'grill здесь был популярен лет пять тому назад, а сейчас можно говорить о спаде: за последний год я почитал в Баварском королевстве только два раза. И дело не в русской литературе. Признаться, здесь нынче мало не только читают, но и читают. Баварцы питаются реальностью, а не фантазиями. У них просвещенное средневековье. Они ребята бодрые и решительные: пиво, свиная рулька, портативные крылья — лучшие в Европе, смертная казнь на плахе. Может быть, поэтому они раньше других европейцев разобрались с исламистами…

Богатырь просит следовать за ним. Следую. Поднимаемся по широкой лестнице, оказываемся в огромной прихожей с колоннами и сводами. Здесь тоже охрана и ворота безопасности. Меня сканируют, идентифицируют комбинации молекул. И отбирают двух моих мобильных блох. Блохи оказываются в маленькой прозрачной коробочке. И таких блошиных домиков у охранника на столе достаточно. Народ собирается!

Меня проводят в громадную гостиную, уставленную помпезной старой мебелью. И я вижу наших, прогуливающихся с напитками в руках или восседающих на диванах, пуфах, в массивных креслах. Лукас, Лео, Джеймс, Томас, Мирко, Ли, Марсель… Марсель-Бретер, птенец из гнезда Zokal. Ох, что он вытворяет со своим эскалибуром!

— Марсель!
— Геза!

Подхожу, здороваюсь. На съездах, особенно экстренных, принят стиль сдержанного общения. Но нашему выводку я всегда по-мальчишески рад. Марсель стал достойным поваром, вошел в Круг.

Здесь уже собралось человек тридцать. А кворум съезда — сорок два.

Вот и двое русских — Билл и Анзор. Молча тюкаемся кулаками. Крутые парни. Анзор жарит только на Бахтине, для очень дорогих клиентов, редко, но метко. Билл недавно прославился парижским банкетом на собрании сочинений Тургенева, за который с ним расплатились походной кухней. Теперь ездит не он, а к нему. Вообще походные кухни — новое веяние в нашем деле. Выгодное, но — рискованное. Если ты колесишь по миру с таким прицепом, то риск возрастает вдвое. Зацепят санинспекторы кухню — тебе тоже не скрыться. Трое уже сели. А это были отличные повара. Кухня походная может стать как островом Монте-Кристо, так и камнем на шее. Дело, конечно, модное-доходное, но, но… я пока осторожен: лучше ездить по миру с обычным поварским кейсом.

— Кого я вижу! Геза! — в кресле шевелится необъятная фигура в костюме цвета манго.

Толстяк Анри. Французский классик, уже ставший легендой. Он не сильно старше меня, но выглядит на все пятьдесят. Рано встал к жаровне и многого добился. Сколько томов Гюго, Стендаля и Бальзака он сжег — трудно и вообразить. Хватит на библиотеку для такого замка.

— Salut, Henri!
— Sacré Geza, toujours en forme?
— Твоими молитвами, Анри.

Почтительно пожимаю огромную пухлую длань с вытатуированной козлиной головой, держащей в зубах голубую розу. Толстяк Анри в Квинтете самый молодой. А Квинтет мудро руководит всем нашим братством.

— Как дела, русский? — спрашивает Анри, потягивая из квадратного стакана что-то слоисто-розоватое. — Как горит?
— Ярко.
— Как вертится?
— Как пропеллер.
— Как жарится?
— Как кошка на крыше.
— Как платят?
— Как на войне.
— Держи дрова сухими, Геза!
— Держи дрова сухими, Анри!

Все повара друг с другом только на «ты» и только по именам, вне зависимости от иерархии. Никаких родственных историй, никаких родословных. Чистые отношения. Наши блохи тоже всегда держат дистанцию, не спариваются.

Анри неизменно весел и снисходительно-ироничен. Но напряжение в его слоновьих глазах не скрыть и ему. По этикету до заседания не спрашиваю, что стряслось в нашем кухонном королевстве. Не положено. Квинтет доложит.

Владимир Сорокин. Манарага. — М.: Corpus, АСТ, 2017. 256 с.