Сергей Пастух: «Музыка в спектакле — это не про ноты и мелодию»

Твои произведения уже звучали в ТЮЗе: это спектакли «Расцветает самая красная из роз» и «О грибах и скорби». Как песни попали в спектакли, и насколько они вписались на твой взгляд?

Песни в спектаклях оказались благодаря режиссёру Ксении Пещик, с которой мы раньше сотрудничали, когда Ксюша занималась организацией концертов. Мы даже с ней делали совместный концерт с оркестром.

Спектакль о любви заканчивается песней «Любит не любит», по-моему всё логично, но решать зрителю, насколько моя песня вписалась в этот спектакль.



Вторая песня тоже подходит и по смыслу и по настроению. Как минимум есть строки о лесе и о страхе, и о хождении по краю.
 

В новом спектакле ты заявлен как саунд-дизайнер. Расскажи о работе, и что это за должность такая?

Саунд-дизайнер — это что-то на языке маркетинга. Моя задача была создать музыку для спектакля. Но когда мы говорим здесь «музыка», мы не имеем в виду мелодию. Поэтому слово саунд-дизайнер действительно больше подходит, потому что ты занимаешься звуковым решением сцены.

Это композиторская работа, но опять же, композитор — это не только тот, кто пишет ноты. Дизайнеру, возможно, даже не нужно уметь играть на инструментах. Есть люди, которые работают с электронными библиотеками и пишут эмбиент, и они вполне могут не знать нот, но создавать потрясающую музыку.



Саунд-дизайн спектакля — этот опыт для тебя новый, или?

Я уже писал музыку для театральных постановок и изучал, как музыка работает именно в спектакле, когда учился в ГИТИСе. Два года в магистратуре я изучал метод Панкова, когда звук становится действующим лицом в спектакле, когда звук помогает писать партитуру драматургии и выстраивать музыкальную карту спектакля. Это не значит, что от начала до конца ты пишешь мелодию: есть текст, пауза, шум — это всё музыка в спектакле.

Мне нравится мнение, что «Властелин колец» можно слушать, а не смотреть. Ведь музыка в нём настолько говорящая, что сюжет и настроения улавливаются по звучанию. У тебя так же?

Мне кажется, можно делать и наоборот: не иллюстрировать действия, а выстраивать контр-пункты. Вообще, каждый художник, который занимается музыкой для спектакля, сам решает, усиливать, дополнять или создавать противоположное. Законы построения, безусловно, есть, но я считаю, их можно нарушать. Самое главное в звуке для спектакля понять — работает это или нет.



Как работали над спектаклем?

Есть два метода. Первый — ты уходишь свой кабинет, уединяешься и пишешь. Но здесь всё было по-другому — подключение к процессу. Мы вместе читали дневники, и я угадывал настроение артистки. И этого не достичь, если читать текст в одиночку. А именно разбор текста давал решения и понимание, как бы это могло быть озвучено на сцене.

Что своим звуковым решением ты хотел донести до зрителя?

Мы хотелось визуализировать пространство и локации, о которых вспоминает Елена Половинкина. Одна из локаций называется «заветные место». По сюжету спектакля это качели в лесу. Я представил, что это некий такой уголок радости, вокруг сосны, такая, Внутренняя Монголия. И вокруг этого уголка мне хотелось создать атмосферу вечного лета и загадочного, сказочного места, которое ничто не может сломать в этой жизни. Которое навсегда останется таковым, в твоей памяти и с тобой.



Я использовал вокальный синтезатор: имитировал хоровые сэмплы и звук «а», чтобы было похоже, как будто дети аукают в лесу. И мне важно было не перегрузить образами эту историю, потому что на первом плане всё-таки личные воспоминания трёх поколений семьи актрисы.

Что скажешь о самом спектакле?

Я думаю, это крутая история, которая мотивирует людей начать относиться к себе лучше и записывать всё, что с тобой происходит. Спектакль подталкивают зрителя к некому анализу своей жизни и показывает, что сама фиксация — это интересно, и это откликается.




Фото: Руслан Максимов/Культура24