Мы спросили режиссеров: о чем ваш театр?
Год был насыщенным для всех театров, ведь он прошел под знаком именно этого искусства. Основные итоги подведены и мы решили узнать у главных режиссеров и художественных руководителей краевых учреждений — о чем их театр и чего ждать зрителям в будущем.
Анна Бабанова, главный режиссер Норильского Заполярного театра драмы имени Владимира Маяковского
Театр всегда о Человеке. Любой. Наш — самый северный в мире — работает, прежде всего, для людей, живущих за полярным кругом. На примере нашей истории можно порассуждать, зачем вообще человеку нужен театр? Задумайтесь, ведь он появился в поселке Норильск на рубеже 1941-1942 годов. Война, лагерь, край земли, нормы выработки, морозы — и премьеры, цветы (порой — самолетами из Красноярска), театральные олимпиады. Почему это соединялось? Видимо, потому что Человек хотел остаться Человеком. Как Фритьоф Нансен сказал однажды лейтенанту Александру Колчаку, собиравшемуся в полярную экспедицию барона Толля 1900 года, кстати, в наши широты: «На севере погибнуть проще, чем выронить монету из дырявого кармана». Пожалуй, и спустя четыре десятилетия эта мысль была актуальна. Так что театр, его атмосфера — помогали выжить, как это сформулировал Гунар Кродерс, «он был глотком духовного кислорода». Мы об этом не можем забывать.
Какие сейчас в вашем театре существуют постановки?
Мы создаем свой «слоеный репертуарный пирог», в котором есть все: и для развлечения/отвлечения, и для сопереживания/катарсиса, и для поиска/открытия/обучения/спора.
Традиции в театре или современные нестандартные поиски — к чему тяготеете больше?
Мы продолжаем линию творческого осмысления локальной истории (постановки «Жди меня… и я вернусь», «Гиперборея. Плато Путорана», — прим. ред.). Теперь свои исследовательские усилия решили сфокусировать на драматически очень насыщенной и романтической теме: об Александре Колчаке многие сейчас судят только как о Верховном Правителе России периода Гражданской войны, а ведь он был замечательным полярным исследователем, бесстрашным, талантливым, много сделавшим для Российской Арктики. Так вот о Первой русской полярной экспедиции барона Эдуарда Толля и Александра Колчака (1900-1903) мы нацелены узнать как можно больше, а пьесу напишет драматург Михаил Дурненков. Премьера будет приурочена к ежегодному региональному этническому фестивалю «Большой Аргиш» в ноябре 2020 года.
Так что, отдавая дань традициям русского театра, замечательному творческому опыту учителей и коллег, мы ищем своего лица «необщее выражение», исходя из того контекста, в котором работаем.
Сравниваете ли себя с другими драматическими театрами? Стараетесь подражать или наоборот — отстраиваетесь от них?
Не вижу смысла в чем-либо подобном: «каждый пишет, как он дышит…» и сочиняет, и ставит, и играет, и слушает, и смотрит, и интерпретирует.
Можно ли вообще разделять театры по жанрам?
Все возможно для человека с интеллектом. Но опять же, смысл об этом говорить в Норильске, где профессиональный театр один на обширной территории, фактически «отрезанной об большой земли». Любая узкая специализация в нашем случае скорее губительна, чем полезна.
Приведу пример из истории нашего театра. Репертуар сложнейших 1941-1942 годов начинался с композиции «Строгие времена», посвященной событиям Великой Отечественной, а продолжился комедиями Карло Гольдони «Хозяйка гостиницы», «Слуга двух господ», Александра Островского «Бешеные деньги», «На бойком месте», водевилем «Свадебное путешествие» Владимира Дыховичного, комедией «Чужой ребенок» Василия Шкваркина, трагедией Фридриха Шиллера «Коварство и любовь», пьесами Максима Горького «Васса Железнова», «На дне». А в 1945-1948 годах к драматическому репертуару добавился еще и репертуар музкомедии: «Веселая вдова» Франца Легара, «Сильва» и «Марица» Имре Кальмана, «Мадмуазель Нитуш» Флоримона Эрве соседствовали с исторической драмой «Анджело, тиран Падуанский» Виктора Гюго, комедией «Дама-невидимка» Педро Кальдерона и, например, «Русским вопросом» Константина Симонова.
Такой вот диапазон театру был задан изначально. Ему бы попытаться соответствовать.
Какого зрителя ждете в своем театре?
Являясь фактически единственным профессиональным репертуарным драматическим коллективом на Таймыре, мы, естественно, нацелены сотрудничать с самым широким кругом зрительской аудитории — разных возрастов и систем предпочтений, оценок и прочего.
Расскажите о ближайших творческих планах
В 2020-м будет и разной градации комическое («Счастливый номер» Жан-Мари Шевре, «Золотой теленок» Ильфа и Петрова, «Как Циолковский на Луну летал» Михаила Хейфеца), и высокая трагедия («Король Лир» Уильяма Шекспира, в главной роли, кстати, — заслуженный артист России Сергей Ребрий), и сценическая версия классической прозы («Антоновские яблоки» Ивана Бунина).
Нас ждет знакомство с польской культурой, драматургией и разговор о поляках-узниках Норильлага. Ожидается визит польской делегации в ходе лаборатории современной драматургии «Полярка» под руководством Олега Лоевского, а также встреча с замечательным музыкантом, поэтом, драматургом Алексеем Паперным. Его же ждем в марте с коллективом «Паперный Т.А.М.» — помимо концерта в театре, он проведет мастер-класс в Норильском колледже искусств и прочитает театралам пьесу «Байрон».
Ждет нас и новый социальный проект — в начале апреля пройдет документальная лаборатория режиссера Марфы Горвиц «Как мама была маленькой». В уходящем году с большим воодушевлением публика приняла встречу с «Классной драмой» Марии Крупник, где Марфа Горвиц приняла участие как один из режиссеров-постановщиков пьес, написанных старшеклассниками Норильска. Вот такой у нас ожидается насыщенный год.
Евгений Ибрагимов, главный режиссер Красноярского театра кукол
О чем ваш театр?
О разном. О нетленном, в основном. Я не люблю спектакли-однодневки. Ты можешь в принципе быть сегодня актуален в своей истории, отзываться на какие-то сиюминутные события, но они прошли и все — обернулись, зафиксировали. А должно быть то, что никогда не станет ненужным, неактуальным — нетленка.
Какие сейчас в вашем театре существуют постановки?
Разные. Есть и устаревшие, мы знаем об этом. Но такие спектакли любят бабушки, и это нужно учитывать. Они их уже видели и теперь хотят показать внукам. Представьте, театру 82 года — сколько тут уже было поколений.
Традиции в театре или современные нестандартные поиски — к чему тяготеете больше?
Смотря что считать классикой. Я люблю писателей-классиков — Чехова, Пушкина с удовольствием ставлю. Но мы не можем замыкаться, нет коридора такого. Вот человек говорит, что только Макдонаха (известный английский драматург Мартин Макдонах, — прим. ред.) будет делать, и мне уже его жалко.
Сравниваете ли вы себя с другими кукольными театрами? Стараетесь подражать или наоборот — отстраиваетесь от них?
Все познается в сравнении, это нормально. Да и смотря с какой целью сравнивать: если для развития, то да. А вот повторять спектакли за другими никогда не хочется. Радуюсь, когда получается у моих коллег, и когда у меня получается радуюсь. Я понял — это правильный путь. Радуешься, и все возвращается тебе.
Можно ли вообще разделять театры по жанрам?
Есть специфические жанры, но в театрах сегодня можно увидеть самые разные варианты постановок. Например, в опере — она бывает неожиданная. Однажды видел, как поют вниз головой. Люблю такое. Хорошо, когда в театре есть разнообразие. Мы в кукольном тоже к нему стремимся.
Какого зрителя ждете в своем театре?
Мы рады любому зрителю. Никогда не было на этот счет предубеждений. Это не футбол же, хотя я фанат этого вида спорта, правда, женского. Я к тому, что мы не собираем стадионы, хотя и этого варианта не исключу. К нам же приходят обычно особые люди, знающие, куда и для чего они идут.
Расскажите о ближайших творческих планах
Театр должен улучшаться, как и всё. Вот молоко не улучшить, а театр — да. Мы стремимся охватывать разные аудитории.
Сергей Бобров, художественный руководитель Красноярского театра оперы и балета имени Дмитрия Хворостовского
О чем ваш театр?
О нас. Театр о тех, кто в нем работает. В каждое время рождается примерно одинаковое количество талантливых людей. Важно эти таланты найти и раскрыть. И лучшее, что делает артист на сцене — когда он играет себя. В те или иные времена разные авторы все равно были близки какой-то одной идее, все, что происходило 100-200 лет назад, происходит в отношениях и сейчас. Важно, чтобы каждый актер находил себя, играл себя, потому что все они вносят частичку своих эмоций в один общий жесткий диск. Такой общий фонд, файл, который расширяется, улучшается, становится красочнее, ярче и чем больше индивидуальностей, раскрытых личностей, тем лучше. Это и есть наш театр.
Какие сейчас в вашем театре существуют постановки?
Всё этап и эволюция. Для меня единственная оценка действиям и лакмусовая бумажка — это все то, что я получил в Большом театре. Это высший класс, высшее качество, как постановок оперных, так и балетных и качество любого эксперимента. Все что мы делаем — это история, это жизнь. Этапы эволюции и революции. В силу того, что Красноярский театр оперы и балета существует 40 лет, а Большой 250, то наверное все, что я делаю, находясь здесь уже долгое время, это попытка провести колоссальное — сжать 250 лет в 20 и сделать из этого качественный результат, который мог бы быть не хуже, чем то, что я понимаю как Большой театр. Репертуар важен для всех — исполнителя, зрителя. Классический, и современный.
Традиции в театре или современные нестандартные поиски — к чему тяготеете больше?
До определенного времени я делал только классический репертуар, потому что это основа. На этой базе воспиталось как новое оперное поколение, среди которого много звезд и лауреатов различных премий, так и балетное, где тоже много звезд и победителей различных конкурсов. Важно, чтобы эти люди раскрылись в академическом репертуаре, это первое. Также важны и эксперименты, потому что мы не можем рисковать. Рисковал Чайковский, когда писал «Лебединое озеро», рисковал Дягилев, когда делал свои постановки и «Дягилевские сезоны». Это были и оправданные и неоправданные риски, тем не менее, они вошли в историю. А мы сегодня пишем свою историю и все что мы делаем — это история Красноярского театра оперы и балета. Классический репертуар важен, но теперь на первый план выходит этап современных авангардных постановок. Причем не таких, как где-то, а таких, которых нет нигде. Как, например, то, что мы сделали на территории лофт-проекта «Квадрат». Первым спектаклем был «Груди Терезия» Франсиса Пуленка. Его номинировали на Золотую маску, за новое нестандартное решение — создание современной оперы в необычном пространстве и в полном составе.
Сравниваете ли вы себя с другими оперными театрами? Стараетесь подражать или наоборот — отстраиваетесь от них?
Меня интересует лишь Большой театр — это лучший театр мира. Именно там я получил свою академию: 20 лет работы и 8 лет учебы. Думаю, этих 28 лет достаточно, чтобы понимать, что такое хорошо и что такое плохо в искусстве. И в академическом, и современном. Конечно, я смотрю, что делают другие театры, но мне сразу становится все понятно. Что интересно — мозг собирает, аккумулирует.
Можно ли вообще разделять театры по жанрам?
Исторические открытия в науке всегда происходили на стыке наук – физики и математики, математики и географии. Так же и здесь — самые замечательные открытия происходят на стыке жанров. Конечно, условное разделение есть, но именно авангардные новаторские вещи рождаются на стыке искусств.
Какого зрителя ждете в своем театре?
Всех. Когда, например, я прихожу на любую новую постановку, никогда не беру программку. Я считаю, все что происходит на сцене должно быть доступно любому зрителю. Есть, конечно, изысканные, эксклюзивные вещи, когда элементарно нужно знать. Опера и балет должны быть доступным видом искусства, чтобы зритель сразу понимал и чувствовал, что он видит.
Расскажите о ближайших творческих планах
Нас ждет «Дон Карлос» — совместная постановка с театром Рио-де-Жанейро. Опера давно нуждается в большой академической постановке. Мы делали эксперименты в лофте, но нужна и классика.
К 9 мая ставим «Ленинградскую симфонию». В постановке будут участвовать певцы, драматические артисты, балет, хор, оркестр. Это нельзя назвать ни оперой, ни балетом — в чистом виде эксперимент и, думаю, он будет удачным. Музыка современного композитора Алексей Сюмака и Дмитрия Шостаковича.
Что касается балета — поскольку в репертуаре театра есть практически все академические названия балетов, нужно что-то новаторское. В августе к нам приезжает хореограф Джулиано Нунис и 12 сентября мы выпускаем премьеру балета в комбинации музыки Георгия Свиридова и Микиса Теодоракиса. Будет такой музыкальный фьюжн и абсолютно современный балет. Nederlands Dans Theater — это лучший театр современной хореографии во всем мире. Оттуда приезжают к нам представители, которые делают для нас самую сложную хореографию, которую только можно предположить. Наша балетная труппа к этому готова.
Артем Терёхин, художественный руководитель Ачинского драматического театра
О чем ваш театр?
Сложный вопрос. Хочется верить, что о людях. Для нас, в первую очередь, важен диалог со зрителем. Он может быть разным, на разных языках, но все-таки — диалог. Не очень хочется становиться трибуной, с которой в одностороннем порядке вещается «Истина». Всегда нужен ответ.
Какие сейчас в вашем театре существуют постановки?
Разные. Как я уже говорил выше, для нас важно разговаривать. Это главный критерий.
Традиции в театре или современные нестандартные поиски — к чему тяготеете больше?
Разница театров в больших городах и театров в маленьких городах заключается в том, что у зрителя в маленьком городе выбора намного меньше, чем в большом. Поэтому мы пытаемся отсутствие выбора компенсировать и сосредоточить в одном месте разные направления театра, чтобы зритель сам мог определять, что ему ближе.
Сравниваете ли вы себя с другими драматическими театрами? Стараетесь подражать или наоборот — отстраиваетесь от них?
Сегодня в мире технологий и социальных сетей все происходит очень быстро. Сегодня можно посмотреть прямую трансляцию спектакля за тысячу километров от твоего города, не выходя из дома. И это хорошо. Сегодня проще быть в курсе, что и где происходит. Это превратило театральное поле России в один организм и есть ощущение, что мы делаем общее дело. Неважно в каком городе. Особенно что касается театров малых городов. Так происходит, конечно, не само по себе, прилагается очень много усилий со стороны министерства культуры, Союза театральных деятелей, критиков, театральных фестивалей и, в частности, Театра Наций, который организовал программу поддержки театров малых городов, а также фестиваль малых городов, благодаря которому большинство театров из провинции очень успешно показывали свои спектакли и становились известными на все театральное сообщество страны. Наш театр, кстати, тоже участник этого фестиваля (2019 год, «Шайтан-озеро», автор Ринат Ташимов, режиссер Юрий Урнов, — прим. ред.) был высоко оценен критиками и зрителями фестиваля. Благодаря всему вышеперечисленному, конкуренция между театрами есть, но она очень здоровая и конструктивная.
Можно ли вообще разделять театры по жанрам?
Дело не в жанрах, а в идее. Идея, если она есть, делает театр уникальным, острым, живым. Жанры могут быть какими угодно в одном и том же театре. Важно — живой этот театр или нет.
Какого зрителя ждете в своем театре?
Конечно, хочется, чтобы к нам ходили зрители всех возрастов и взглядов. Стараемся, чтобы так и было.
Какие ближайшие творческие планы? В какую сторону развитие идет?
Планов много. У нас завершился ремонт театра, и мы с огромным удовольствием готовы принимать зрителя в обновленном фойе и большом зале. Сейчас режиссер Тимур Шарафутдинов репетирует спектакль по мотивам «Евгения Онегина». Это очень интересный и думающий режиссер. Мне кажется, получится что-то необычное и прогрессивное.
Далее ждем наших маленьких зрителей на спектакле «Маугли и Лия. История любви» и новогодней сказке «Следствие ведет Снеговик» Егора Шашина, Натальи Кузьминых в постановке главного режиссера театра Дмитрия Нуянзина.
Также планируем открыть и запустить экспериментальную сцену. Для нее уже готов ряд постановок: «Взаперти» Альбины Гумеровой, режиссер Снежанна Лобастова, «Русская народная почта» Олега Богаева, режиссер Илья Ротенберг, «Ловушка для птиц» Константина Стешика, режиссер Иван Миневцев. А в марте на этой площадке при поддержке фонда Михаила Прохорова, я поставлю спектакль «Горка» Алексея Житковского.
В мае, к юбилею Победы, мы собираемся выпустить спектакль по роману Александра Бека «Волоколамское шоссе». В апреле мы отмечаем 85-летие театра и готовим сюрприз для наших зрителей и для театра в целом, но об этом позже. Вот самые крупные события сезона, но далеко не все.
Николай Покотыло, главный режиссер Красноярского музыкального театра
О чем ваш театр?
О любви. Мы о любви не только говорим, мы о ней поем и танцуем. Раньше был театр музыкальной комедии, сейчас это музыкальный театр с более широкой репертуарной палитрой. У нас и лайт-оперы, и рок-мюзиклы, сейчас в работе находится спектакль очень сложный в постановочном смысле — это мюзикл, где каждый номер решен в своей музыкальной стилистике и манере. Все искусство о любви: любви к ближнему, к родине, к женщине. О всех перипетиях, о безумии. Мое уже устоявшееся мнение — настоящая работа и спектакль могут случиться только в любви. В конфликте не может, тем более в нашем жанре. И в силу того, что мы музыкальный театр, когда уже слов не хватает, начинаем петь об этой любви.
Как бы вы охарактеризовали постановки, которые сейчас существуют в вашем театре?
Каждый спектакль, который я ставлю — он прежде всего приводит нового композитора к нам в театр. Я уже четвертый сезон в театре, и за это время у нас появился Александр Пантыкин «Мертвые души», Евгений Загот с «Винилом», а сейчас очередной шаг для меня Владимир Баскин и его «Великий Гэтсби». Все спектакли разножанровые, говорят с человеком на языке музыки, но она настолько многогранна, что каждый раз рождается что-то новое. Я в целом и задачу себе такую поставил — искать новое.
Традиции в театре или современные нестандартные поиски — к чему тяготеете больше?
Даже понятие архаика относительно, тут смотря для кого. Сейчас даже постмодернистские спектакли уже становятся архаикой. Нужно воспитать своего зрителя, нужно открыть ему новые произведения. Я вижу, как школьников пригоняют на те же «Мертвые души». Правда, мы иногда играем злую шутку. В этом спектакле, например, весь Николай Гоголь намешан. Основа «Мертвые души», но привнесены такие аллюзии, такие детали. Представляю, может потом ребята будут экзамен по литературе писать и вспомнят, что такое было в театре: как Чичикова Хлестаков сопровождал, еще сон ему снился, где Панночка, черевички, чёрт. Нужно быть подготовленным, конечно. Сегодня читать Гоголя сложно, но настолько вкусно. Я тоже иногда перечитываю и думаю — ай хорош. Это действительно сегодня труд читать великих авторов. Нужно заставлять себя это делать, просто так уже не кайфанешь. Но когда ты пробьешься через эту стенку к писателю, когда перечитываешь предложение, абзац несколько раз…и сложилось. Профессионал ты — не профессионал, все равно — мы уже в другом мире живём, в другом информационном пространстве, которое меняется каждый день. Но отказываться от классики мы не должны. Нужно сохранять баланс в репертуаре.
Сравниваете ли вы себя с другими музыкальными театрами? Стараетесь подражать или наоборот — отстраиваетесь от них?
Есть ряд театров, которые являются для меня образцом, на них я учился в свое время — Свердловский театр музыкальной комедии, в свои лучшие годы, сейчас это Санкт-Петербург, Новосибирск, Московский театр оперетты, Stage Entertainment, когда он еще был в Москве и там шла вся бродвейская классика. Конечно всегда учишься на лучших образцах и мы должны соответствовать и соперничать как-то. Но сколько бы ни стоил спектакль я считаю главное это всегда искусство и качество. Не просто так нас заметили в прошлом году и выдвинули в 6 номинациях на маску, а Валерий Шелепов получил ее как лучший дирижер. При это не важно в яме какого театра он стоял — получил он, значит все не просто так у нас. Значит есть потенциал, перспектива и мы на правильном пути. И каждое новое название, которое я беру в постановку направлено на то, чтобы делать шаг вперед, открывая нового автора, ставя новые ступени, по которым нужно подниматься нашей труппе, нашему оркестру, балету, цехам, свету, звуку. Это жизнь, и она не стоит на месте.
Какого зрителя ждете в своём театре?
Сейчас другой зритель и в нашем театре он свой, которого мы привлекли и воспитали. Уже несколько поколений выросли на мюзикле, например. Нас зритель любит, билеты раскупаются мгновенно. И это наша общая заслуга. Мы ждем зрителя, открытого всему новому. Зрителя, который приходит не просто отдохнуть, но и подумать. Практически во всех своих спектаклях задаем зрителю вопросы, на которые самому же зрителю и нужно отвечать. Иногда они риторические, а если на риторический вопрос не нужен ответ, то он как раз и задает и больше вопросов.
Какие ближайшие творческие планы? В какую сторону развитие идет?
Впереди у нас «Великий Гэтсби», Владимира Баскина. И в дальнейшем главное направление — мюзиклы. А в данном случае — это мюзикл о золотой эпохе джаза, об Америке 20-30-х, о красивых людях, большой любви. Прежде всего важно качество материала — музыкального, драматургического. Для меня это главное. Только на хорошей музыке и драматургии труппа учится и идет вперед.
Олег Рыбкин, главный режиссер Красноярского драматического театра имени Александра Пушкина
О чем ваш театр?
Прежде всего у нас драматический театр и мы работаем с качественной современной и классической драматургией. Главное, что через эти тексты стараемся отразить наше время — интересы, которые существуют в обществе, те вопросы, которые, как мне кажется, являются важными сегодня. Мы стараемся максимально внятно, насколько у нас получается, отразить то, что происходит в современном мире. А то, что он меняется — безусловно. Но, наверное, в этом и задача театра — уловить эти, может быть не всегда очевидные вещи. И мы тут не говорим в прямую о политическом театре, нет. Скорее, это средство искусства и те, возникающие перед современным человеком, нравственные вопросы.
Вы тяготеете больше к традициям в театре или к современным нестандартным поискам?
Я люблю классические тексты. В той мастерской ГИТИСа, которую я оканчивал (Мастерская Петра Фоменко, — прим. ред.), мы очень много работали именно с такими, и прежде всего с русскими классическими текстами XIX-XX веков.
Сравниваете ли вы себя с другими драматическими театрами? Стараетесь подражать или наоборот — отстраиваетесь от них?
Я думаю, что, как и все остальные театры, мы не существуем в вакууме. Мы видим то, что происходит в мире, Москве и у других коллег. Стараемся существовать в тенденциях, чувствовать их и понимать. Особенно интересно это бывает на гастролях или фестивалях, когда мы встречаемся с другими театрами, с публикой других городов. Или, когда у нас бывают гости, что бывает довольно часто, а это ведущие театры страны! Круг театра довольно узок — конечно, мы все знакомы, худруки и артисты. Дружественное и профессиональное общение необходимо, потому что в своих каких-то предпочтениях театр не развивается. В своем замкнутом мире невозможно существовать.
Можно ли вообще разделять театры по жанрам?
Между жанрами существует безусловный синтез. Опера экспериментирует с непростыми текстами, ТЮЗ ставит мюзиклы, у нас в драматическом театре много профессионально поющих и танцующих артистов. Это диффузия жанров, они проникают друг в друга и это хорошо. Мне кажется, что это нас обогащает.
Какого зрителя ждете в своем театре?
Ждем зрителя думающего, который открыт нашим поискам и готов к восприятию нового. Мы единственный драматический театр города, у которого очень широкий репертуарный диапазон и не можем замыкаться на определенную категорию: по возрасту или только на любителей комедий, или жесткой драмы, или современной драматургии. У нас достаточно сбалансированный, продуманный репертуар. В этом, я считаю, наша обязанность перед зрителем — предоставить гостям любого возраста и любых театральных предпочтений, самые разные спектакли, чтобы он смог выбрать то, что будет ему близко, интересно.
Расскажите о ближайших творческих планах
Мы только что выпустили премьеру спектакля «Русский роман» в постановке Алексея Крикливого по пьесе известного литовского драматурга Марюса Ивашкявичюса, посвященной непростым взаимоотношениям в семье Льва Толстого. В ней переплетаются многие мотивы из его известных произведений — «Война и мир», «Анна Каренина», и многих других великих текстов. Уверен, что этот спектакль будет интересен и тем, кто хорошо знает творчество и биографию Толстого, и тем, кто откроет для себя много нового.
Затем, в середине февраля, мы представим публике спектакль по любимой мною пьесе «Смерть Тарелкина» Александра Сухово-Кобылина. Вообще, у нас этот сезон во многом посвящен русской классике. Это заключительная часть трилогии «Картины прошедшего». Первую часть — «Свадьбу Кречинского» — я ставил, как свой дипломный спектакль в нашем театре. Для меня это такая парабола — возвращение туда, где было когда-то очень радостно, волнующе и ответственно знакомиться со своим первым профессиональным театром, с замечательными актерами театра имени Александра Пушкина. Теперь я знаю наш театр и артистов, многие из которых играли много лет назад в моем спектакле, разумеется, гораздо лучше. Тем интереснее посмотреть, что у нас всех вместе получится.
Алексей Песегов, главный режиссер Минусинского драматического театра
О чем ваш театр?
О жизни, о людях, о судьбах, о взаимоотношениях. В театре придерживаемся русского психологического направления.
Какие сейчас в вашем театре существуют постановки?
В основном, отечественная драматургия, классическая. Мы себе не изменяем в этом отношении — делаем то, что делали 20 и 25 лет назад. Половина репертуара — коммерческие спектакли, чтобы зарабатывать деньги, еще половина — это такие достаточно сложные классические тексты, сложная драматургия. Она, конечно, не всегда бывает кассовой, хотя нам грех жаловаться на отсутствие зрителя, но, тем не менее, чтобы театр рос и развивался, мы делаем так. Это себя оправдывает. Работа с серьезной, качественной драматургией — это всегда для артиста рост в профессии и развитие для зрителя.
Традиции в театре или современные нестандартные поиски — к чему тяготеете больше?
Поскольку я режиссер старой формации, для меня в этом ничего нет страшного. Надо же кому-то сохранять определенные традиции, вот я придерживаюсь классики. А для направления постмодерн мы приглашаем режиссеров со стороны. Например, Сергей Потапов — совершенно иная эстетика. Для актеров это достаточно интересно, хотя они многого из этого не понимают, но, тем не менее, считаю, это необходимо. Театр должен быть разнообразным. Но без явного перекоса — важно сохранить баланс.
Сравниваете ли вы себя с другими драматическими театрами? Стараетесь подражать или наоборот — отстраиваетесь от них?
Честно говорю — у меня никогда не было кумиров. Делаю театр так, как понимаю, не ориентируясь ни на кого. Он у нас своеобразный, но мы его делаем сами. Сейчас все говорят, что театр — не дом, не семья, театр — это учреждение, в которое приходят, зарабатывают деньги, просто работают. Я считаю, что это неправильно, во всяком случае в провинции, в таком глубоком тылу, в котором мы находимся. Здесь может сохраняться театр только, когда театр-дом, театр-семья.
Какого зрителя ждете в своем театре?
Кого хочу видеть, те и ходят. Зритель у нас очень благодарный и признательный. Мне другого и не нужно. Не думаю, что мы его как-то специально взращиваем, но пытаемся приучать с детских лет. Не играем по детским садам и школам, а делаем все возможное, чтобы они посещали именно здание театра. Ту атмосферу, которая есть в театре, ничем не заменить.
Расскажите о ближайших творческих планах
Нас не бросает в сторону. Есть четкое магистральное направление, которому следует театр, и мы этого придерживаемся. Главное сейчас — это постановка ко Дню победы. Будет также спектакль «С любимыми не расставайтесь» — это дипломная работа Ирины Дымовой. Параллельно я приступил к репетициям «Алексея Каренина» Василия Сигарева, поставленного по роману «Анна Каренина». И еще мы будем готовить сказку на наш Детский театральный эколого-патриотический фестиваль «Это Родина моя!». В прошлом году мы не работали в связи с реконструкцией театра, а сейчас решили возродить фестиваль.